Пролог (альтернативный пролог "Скользкого")

   Тусклое пятно солнца давно уже миновало зенит, но на лужах всё ещё продолжал поблёскивать покрытый тонким слоем воды ледок. А вот не так давно посеребрённая инеем и схваченная ночным морозцем дорожная грязь подтаяла и превратилась в липкое холодное месиво, разбавленное стылой водой из раздавленных тележными колёсами луж. Вокруг чёрных пятен воды сверкало грязными бриллиантами ледяное крошево. Снег сошёл почти повсюду, только в сокрытых от солнечных лучей углах возвышались не до конца стаявшие сугробы. Ноздреватые и пропитанные влагой они потихоньку подтаивали днём, а ночью покрывались хрупкими панцирями наледи.

   Прислонившийся к грязной стене развалин гараж у самого выезда на Ляховскую топь, заношенный в рваные заношенные обноски нищий отстранённо наблюдал за изредка проезжающими по дороге телегами. Холод бродягу, казалось, вовсе не беспокоил и только затянутые в заляпанную грязью белую нитяную перчатку пальцы время от времени посильнее натягивали капюшон, прикрывая лицо от резких порывов ветра. Полы когда-то светлого плаща прикрывали поджатые ноги. Из мятого и обвисшего капюшона выглядывал лишь кончик обгоревшего на солнце носа. Пронзительно синие глаза как-то слишком безразлично следили за ползущими по грязи торговыми обозами.

  Бродяга никому не надоедал и никому не лез под руку - на самом деле выхватить скрюченную в тени фигуру было под силу только тренированные глаза охранников, сопровождавших телеги. Да ещё бригада шабашников из Старой Мельницы, разбирающая полуразвалившееся здание бывшего зернохранилища, знали о его присутствии и последние пару дней даже подкармливали. Не по доброте душевной, а из-за трезвого расчёта: пока бродяга на месте можно не опасаться схоронившегося от солнечного света в развалинах хищника или того хуже - отродья стужи. Но сейчас рабочие уже заканчивали грузить на подводы вывороченные оконные блоки и собирались уезжать. Шабашники уезжали, а торговавшие с конца холодов на пятачке между зернохранилищем и выездом на гать оставшимися с зимы домашними заготовками хуторяне сегодня так и не появились.

   Нищий едва заметно передёрнул плечами. Поводов для беспокойства не было. Соседство шумного сборища подвыпивших и галдящих людей ему не нравилась. А так куда лучше. И лишних глаз меньше. А без еды сегодня он вполне может обойтись.

   Мимо прочавкали по раскисшей дороге тяжеловесы, тащившие тяжело нагруженные телеги. Бродяга даже не посмотрел им вслед. Просто отметил как факт. Скатертью дорога. Что-то сегодня зачастили. Все хотят успеть попасть в Форт, прежде чем развезёт гать? И снова потекли минуты ожидания. Но ждать он привык. Ожидание - это его норма жизни. Когда-то ему это не нравилось. Теперь привык.

   Некоторое время спустя со стороны Старой Мельницы появились четыре человека. Крепкого сложения бородатые парни угрюмо месили сапогами дорожную грязь. Четверо. Многовато. Но, несомненно, это были именно те, кого ждал нищий: выправку братьев ничем не скрыть. К тому же под длинными, почти одинаковыми меховыми плащами без труда угадывались делающие фигуры неуклюже-угловатыми доспехи. Нищий оценивающе осмотрел оставленные на виду топоры и длинные мечи, но подниматься на ноги не стал. Не время.

   Братья заметили бродягу, когда уже подошли к выломанной двери овощехранилища.

   - Разберись, - коротко бросил высокий светловолосый здоровяк, отряхнул плащ, мех которого понизу слипся от грязи и зашёл внутрь здания. Два его спутника последовали за ним, а молодой парень стянул перчатки, потёр скуластое лицо и, немного косолапя, направился к нищему. Тот всё так же безучастно продолжал смотреть прямо перед собой. Когда до бродяги оставалась всего пара метров, парень засунул перчатки в карман и поправил полы плаща - мелькнула изукрашенная серебряной чеканкой пряжка пояса, а меж сильных пальцев на миг тускло блеснуло короткое лезвие ножа. Бродяга наконец поднял взгляд от земли и скинул капюшон.

   - Ты?! - от удивления парень замешкался и сбился с шага. Секундное замешательство оказалось для него роковым. Тело нищего будто распрямившаяся пружина выпрямилось и зажатый в его руке узкий клинок вонзился молодому брату под заросший курчавой бородкой подбородок. Выпустивший рукоять ножа убийца подхватил труп, опустил его в выбитую колёсам колею и бесшумно побежал к зернохранилищу. Скорее наитие, чем трезвый расчёт позволяли ему избегать глубоких луж - всё внимание бродяги сейчас было приковано к стремительно приближающемуся дверному проёму и запутавшемуся в лохмотьях рубахи пистолету.

   А внутри его ожидал неприятный сюрприз: к трём братьям присоединился неведомо когда отставший от бригады шабашников хуторянин, который первым среагировал на влетевшего в дверь убийцу и схватился за обрез дробовика. Поэтому первая пуля ему и досталась: нищий выстрелил на бегу и, схватившийся за засаленный ватник на груди, шабашник завалился на стоящий у его ног облезший кожаный дипломат.

   Молниеносно развернувшись, приземистый крепыш хакнул и метнул в убийцу топор на короткой рукояти. Уклонившись от бешено прогудевшего в воздухе топора, бродяга несколько раз выстрелил в брата, уже выхватившего заряженный "свинцовыми осами" короткий резной посох. Одна из пуль, вспыхнув, преодолела защитное поле и угодила ему в правую кисть. Бродяга, не останавливаясь, рыбкой нырнул за груду битого кирпича. Светловолосый предводитель отряда не стал хвататься за меч, а выхватил из-под плаща напоминающий формой арбалет "огненный улей". Два плазменных шара величиной с кулак прошли выше и попали в стену - во все стороны брызнули расплавленные капли кирпича, - третий разметал кучу строительного мусора. Но к этому времени нищий уже успел выкатиться с другой стороны и, прячась от замершего со вторым топором крепыша, открыл стрельбу перезаряжающему оружие командиру отряда. Несколько пуль, потеряв скорость, комками мягкого металла сплющились о поддетый под плащ доспех, но одна прошла выше и разворотила брату горло.

   Подскочивший коротышка едва не раскроил голову бродяге, которому в последний момент удалось уйти от удара, откатившись в сторону. Глухо звякнул по полу разряженный ПММ. Замотавший окровавленную кисть обрывком плаща раненный брат пинком отправил в угол расщепленный пулей жезл и левой рукой потянул из ножен меч. Не желая оказаться атакованным с двух сторон, нищий выхватил из потайного кармашка тонкую костяную трубочку и направил её на коротышку. Артефакт сработал - в ладони бродяги осталась лишь пыль, - но обвешанный амулетами брат только покачнулся и, уже не торопясь, начал обходить убийцу слева. Его товарищ, морщась от боли в простреленной кисти, подкрадывался с другой стороны. Незамедлительно отпрыгнув за железобетонную опору, нищий выхватил вторую костяшку и нацелил её на опору. Силовой удар просто снёс столб и в лицо коротышки ударил шквал бетонных обломков и кусков арматуры. Во все стороны полетели брызги крови, а практически обезглавленное тело рухнуло на пол. Замахнувшись мечом, последний оставшийся в живых брат рванулся вперёд, но убийца неожиданно оказался сбоку и ударом подхваченного топора перерубил основание черепа.

   Даже не проверив все ли братья мертвы, нищий подошёл к трупу хуторянина, носком ботинка перевернул его на спину и, подхватив дипломат, вышел на улицу. Слишком просто. Не стоит Братству так уж полагаться на отводящие пули амулеты. Мысли бродяги были лишены и тени насмешки. Убийца привык не смеяться над слабостями врагов, а использовать их.

   Подтверждая бытующее мнение о непостоянстве июньской погоды, небо затянули тучи и на землю безмолвным десантом начали опускаться белые снежинки. Опустившись на одно колено, убийца щёлкнул защёлками и испытал что-то схожее с удовлетворением: в занимавших нутро дипломата ячейках всеми цветами радуги переливались узкие колбочки.

   Секундное расслабление едва не обошлось нищему слишком дорогой ценой: приподнимая плечо, он качнулся в сторону, но уклониться от арбалетного болта не смог и, сбитый с ног, покатился по земле. Дипломат с пробирками ухнул в грязь. В один прыжок очутившись около двери, убийца заскочил внутрь. Мысль подхватить дипломат была без всякого сожаления отброшена: левая рука уже онемела, а отбиться от десятка разъярённых братьев задача для него просто невыполнимая. Сзади тяжело ухнуло, в спину ударила взрывная волна, а дверной косяк и часть стены исчезли в огненном всполохе. Пробежав здание насквозь, убийца выпрыгнул из окна и, путая следы, меж полуразобранных развалин помчался прочь. Крики преследователей смолкли позади и только безразличные ко всему снежинки заметали его следы. следы, на которых не осталось и капли крови...