Авторизация

 

 

 

Сиятельный. Часть 2
Читать книгу Павла Корнева "Сиятельный"
Часть первая "Падший: титановый клинок и сила воображения"

 


Купить бумажное издание: Лабиринт, Озон
Купить и скачать электронный текст на Литрес
Купить и скачать книгу в магазине Автора в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt
Cкачать и слушать аудиокнигу "Сиятельный"

 

 

 

 

 

Падший: титановый клинок и сила воображения

 

Часть 2

 

 

  В Ньютон-Маркт - занимавшее целый квартал здание полицейской штаб-квартиры - я прошёл с задов, через служебный вход. Пропустил броневик, что под размеренные хлопки порохового двигателя выехал из ворот гаража и неспешно покатил по переулку, огляделся по сторонам и взбежал на крыльцо. Уверенно распахнул дверь, на ходу кивнул сонному караульному и пустынными коридорами прошёл в оружейную комнату.

 Там вручил сержанту электрощуп и достал из кармана электрическую банку, завёрнутую в утренний номер "Атлантического телеграфа". Смятую газету выкинул в мусорное ведро, увесистый накопитель передал смотрителю арсенала.

  - Электрощуп одна штука, - сделал тот отметку в журнале регистрации, - электрическая банка Эдисона одна штука... - И сразу встрепенулся: - А вторая где? Производства Депре?

  - Пиши в безвозвратные потери.

  - Это ещё с какой стати?

  - Все вопросы к инспектору Уайту.

  - Ладно, разберёмся, - нахмурился сержант и вновь макнул в чернильницу железное перо.

  Я отошёл к столу в дальнем углу и выложил на него две снаряжённые обоймы, потом вытащил из кобуры Рот-Штайр и за выступавшую из титановой ствольной коробки головку до упора отвёл затвор. Тот встал на задержку, тогда нажал кнопку выброса патронов, собрал вылетевшие на стол боеприпасы в пустую обойму и вернулся к сержанту.

  - Самозарядный пистолет Рот-Штайр, модель восемнадцать-семьдесят четыре, одна штука, - монотонно пробурчал тот, - патроны калибра восемь миллиметров тридцать штук. Всё?

  - Всё, - подтвердил я и отправился в раздевалку, где в это время не оказалось ни одной живой души.

  Оно и понятно - самый разгар смены, нашим ещё до самого вечера улицу топтать.

  Я отпер шкафчик и с определённой долей облегчения избавился от плаща, мундира и сапог. Переоделся в светлый полотняный костюм и лёгкие штиблеты, повязал шейный платок, перед зеркалом пригладил расчёской волосы. Напоследок придирчиво оглядел своё отражение и надел тёмные очки.

  К чёрту! К чёрту все переживания! Надо жить настоящим.

  Переложив из мундира керосиновую зажигалку и складной нож с титановым клинком, я немного поколебался, но всё же прицепил на пояс кобуру с Цербером, пистолетом плоским и компактным, а в карман пиджака сунул запасную кассету на три десятимиллиметровых патрона.

  Стволами в этом образчике оружейного гения Теслы выступали закреплённые в съёмном блоке гильзы, поэтому кучностью Цербер отличался, прямо скажем, чудовищной, зато накоротке был просто незаменим. Благодаря наличию электрического воспламенителя порохового заряда и алюминиевой оболочке пуль, он позволял уверенно поражать и малефиков и выходцев из преисподней. Обычное оружие в силу конструктивных особенностей на это годилось мало: за долгие века нечисть сумела обрести неуязвимость к железу, меди и даже свинцу, а опытные заклинатели гасили искру пробитого капсюля и выводили из строя сложный ударно-спусковой механизм самозарядного оружия буквально одним щелчком пальца. Да и переклинившие револьверы в подобных обстоятельствах редкостью вовсе не являлись.

  Другое дело Цербер! Электрическая банка и полное отсутствие подвижных деталей не оставляли шансов предотвратить выстрел ни малефику, ни инфернальному созданию. К тому же против килограммового Рот-Штайра он почти ничего не весил.

  Я взял с верхней полки шкафчика светло-серый котелок, запер дверцу и вышел из раздевалки. Вышел - и немедленно наткнулся на незнакомого седоусого сержанта, которого сопровождали два дежурных констебля.

  - Детектив-констебль Орсо, - сходу заявил сержант, - следуйте за мной! Вас желает видеть главный инспектор.

  Сердце едва не выпрыгнуло из груди, и я сделал глубокий вздох в не очень удачной попытке успокоиться.

  Опытный служака уловил эту непонятную заминку и озадаченно уточнил:

  - Вы идёте, детектив-констебль?

  - Разумеется! - Я не без труда выдавил из себя кислую улыбку и уже уверенней повторил: - Разумеется!

  Сержант кивнул и направился к лестнице, а вот констебли сначала пропустили меня вперёд и лишь после этого двинулись следом, заставив столь бесхитростным манёвром выбросить из головы мысль о бегстве, паническую и постыдную.

  Успокойся!

  Ты ведь ожидал этого? Ведь ожидал?

  Да, чёрт побери, ожидал! Ожидал, но не так скоро. Старик, вероятно, дьявольски зол, если отправил кого-то караулить моё возвращение.

  

  Сиятельный Фридрих Нальц был стар, но не дряхл. Семь десятков лет не ослабили его, а напротив - закалили; главный инспектор походил на крепкое сосновое корневище. И глаза... глубоко-запавшие глаза светились в полумраке двумя злыми огоньками, ровно отблески свечи в прорезях морщинистого тыквенного фонаря.

  Удивительное долголетие, просто поразительное. Большинство тех, кого окропила кровь падших, давно покинули этот мир, ведь случилась ночь титановых ножей пятьдесят три года назад - в декабре тысяча восемьсот пятьдесят седьмого года от Кары Небесной или, как теперь принято говорить, новой эры, двадцать четвёртого числа.

  Несмотря на преклонные года, сиятельный Нальц не только руководил полицией метрополии, но и состоял в дюжие клубов и благотворительных обществ, а каждое утро, демонстрируя просто поразительную работоспособность, начинал с изучения свежей прессы. Вот и сейчас на его столе возвышалась целая стопка газет, но хозяин кабинета ожидаемо остановил свой выбор именно на "Атлантическом телеграфе".

  Проклятье! Ну кто просил Альберта распускать свой длинный язык!

  При моём появлении Фридрих Нальц оторвался от газеты и растянул губы в некоем подобии улыбки.

  - Виконт Крус! Не имел чести лично знать вас раньше...

  Я в ответ лишь склонил голову.

  Старик поправил обшлаг чёрного мундира, из которого торчало сухонькое запястье - ровно объеденная падальщиками кость, - и спросил:

  - Вы знакомы с моей дочерью, виконт?

  - Был представлен на осеннем балу, - ответил я, обмирая от ужаса.

  В кабинете враз стало жарко и душно. И дело было вовсе не в камине - его сегодня не топили, - горячий воздух волнами расходился от сидевшего за столом старика. Так проявлялся талант, а мне вовсе не хотелось становиться целью его приложения. Пару лет назад довелось лицезреть ссохшуюся мумию, оставшуюся от покушавшегося на главного инспектора анархиста, и от вида заживо запечённого человека потом мутило до конца дня.

  Не хочу...

  - Были представлены на балу - и только? - уточнил сиятельный Нальц, никак внешне не выказывая клокотавшей в нём ярости.

  - И только, - подтвердил я, старательно не смотря на собеседника.

  Смотреть на него было просто-напросто страшно.

  Но тут старик вдруг рассмеялся, смял газету и кинул её в корзину для бумаг:

  - Знаете, виконт, я вам верю. Безоговорочно, - удивил меня главный инспектор неожиданным заявлением. - Просто я слишком хорошо знаю свою дочь. Елизавета-Мария никогда бы не связалась с подобным... - Он брезгливо поморщился и откинулся на спинку высокого кресла. - Неважно! Важно, что с подачи болтливого рифмоплёта пойдут слухи. А этого я так оставить не могу...

  - Главный инспектор! - попытался я оправдаться. - Речь идёт о другой Елизавете-Марии! Не о вашей дочери! Это простое совпадение!

  Но Фридрих Нальц только покачал головой, и до меня вновь долетело дуновение призрачного жара.

  - Виконт! Я могу представить вас в роли тайного воздыхатели, но никак не в роли героя-любовника, - с холодной безжалостностью отрезал старик. - Не опускайтесь до столь откровенной лжи.

  - Мою невесту зовут Елизавета-Мария Никли, она из Ирландии. Её родители приходятся роднёй бабушке по материнской линии. Я собирался представить её на завтрашнем балу.

  Главный инспектор задумался, будто решая сложную шараду, потом кивнул.

  - Это было бы неплохо, - произнёс он медленно и отстранённо, но сразу яростно сверкнул глазами: - Только учтите, виконт, если притащите с собой какую-нибудь дешёвую актриску и опозорите мою дочь, я лично уничтожу вас, лично! Я заставлю кровь закипеть в жилах и сварю вас заживо!

  - Уверяю, главный инспектор, до этого не дойдёт!

  - Если стихотворное посвящение и в самом деле предназначено моей дочери, лучше сознайтесь прямо здесь и сейчас, - продолжил сиятельный Нальц уже абсолютно спокойно. - В этом случае мне придётся вызвать вас на дуэль, но хоть умрёте с достоинством. И не столь мучительно...

  - Не стоит...

  - Можете, разумеется, скрыться, но не советую, не советую. Очень не советую.

  - Даже и в мыслях не было!

  - Сгиньте с глаз моих, - проскрипел тогда хозяин кабинета, заканчивая аудиенцию.

  Я незамедлительно выскочил в приёмную, и воздух там показался просто ледяным. По спине немедленно заструился холодный пот, я кое-как успокоил сбившееся дыхание и спустился на первый этаж, но прежде чем успел распахнуть входную дверь, меня окликнули.

  - Детектив-констебль!

  Вздрогнув от неожиданности, я обернулся к дежурному, который выбрался из-за конторки с каким-то конвертом в руке.

  - Вам корреспонденция! - сообщил констебль.

  Я забрал непонятное послание, кивнул:

  - Благодарю, - и вышел в отгороженный от улицы колоннадой портика двор, где подсобные рабочие без особого успеха пытались смыть наросшую за зиму копоть с белого мрамора статуи Фемиды. Там опустился на одну из расставленных кругом скамей и внимательно изучил конверт плотной бумаги с указанием одного лишь моего имени, без адреса, почтовых марок и упоминания отправителя. После этого достал из кармана складной нож, вспорол им клапан и вытряхнул на ладонь лаконичное приглашение посетить банкирский дом Витштейна для обсуждения вопроса о вступлении в права наследования.

  Я перечитал письмо два раза и недоумённо нахмурился. Поверенный за прошедший месяц так и не сумел добиться от дяди никаких бумаг по отходящему мне фонду, с чего бы тому форсировать события по собственной инициативе? И какое отношение к наследству имеет банкирский дом Витштейна? Род Косице иудеев никогда особо не жаловал.

  Оттянув рукав пиджака, я взглянул на массивный хронометр, новомодный - наручный, и решил, что успею посетить банковский дом, прежде чем тот закроется на обеденный перерыв. А не успею - ничего страшного, подожду. Никаких неотложных дел на сегодня запланировано не было.

  Сунув конверт в карман пиджака, я вышел со двора полицейской штаб-квартиры и без лишней спешки зашагал по Ньютонстраат в направлении площади Ома.

  Для середины апреля денёк выдался на редкость знойным, и зависшее над крышами домов солнце вовсю прожаривало город, будто брошенный на сковородку стейк. Даже клубившиеся на горизонте тучки не могли гарантировать скорого наступления вечерней прохлады; скорее всего, их просто развеет над океаном.

  Прячась от духоты, я свернул на тенистую аллею платанов и уже минут через пять вышел к площади Ома. Там заскочил на заднюю площадку нещадно дымившего паровика, расплатился с кондуктором и едва успел ухватиться за поручень, когда на повороте железные колёса звякнули на стыках рельс и вагон ощутимо качнуло.

  За окнами с черепашьей скоростью проплывали здания, в открытую дверь то и дело врывались клубы дыма, и тогда нестерпимо щипало глаза. О скоростях подземки не приходилось даже мечтать; да я и не мечтал - от ближайшей станции подземной железной дороги до иудейского квартала пришлось бы пробираться по узеньким запутанным улочкам старого города никак не меньше четверти часа.

  И какой смысл?

  Понемногу город начал меняться. Многоэтажные новостройки остались позади, вдоль сузившейся дороги теперь теснились обветшалые доходные дома и конторские здания с покатыми крышами. Между ними - узенькие сырые переулочки. А паровик всё катил себе и катил.

  Извозчики посматривали на набившихся в вагон пассажиров с нескрываемым пренебрежением, лошади чихали и трясли головами, когда их накрывал шлейф стелившегося за вагоном дыма. Несколько раз нас обгоняли самоходные коляски с шофёрами в гогглах на пол-лица, кожаных тужурках и крагах. Коляски сразу уносились вдаль, но по улице ещё долго разносилось громкое стрекотание пороховых двигателей.

  На проспекте Менделеева я выскочил из паровика и свернул в проход меж двух домов, обшарпанных и неухоженных, с узенькими окошками на уровне второго этажа. Немного поплутал по задворкам и вскоре вышел на широкую улицу, ближайшее строение которой щеголяло свежей табличкой:

  "ул. Михельсона".

  Первые этажи солидных каменных особняков занимали магазины и лавки, но все витрины были закрыты глухими ставнями, словно на дворе стояла глухая ночь. Более того - одна из самых оживлённых торговых улиц иудейского района сейчас просто вымерла. Прошёл целый квартал, а на глаза не попалось ни одной живой души!

  Лишь на углу рядом с цирюльней неподвижно замерла длинная фигура в чёрном долгополом сюртуке и столь же мрачной шляпе.

  Скользнув взглядом по бесстрастному лицу, обрамлённому пейсами и бородой, я поднялся на крыльцо выстроенного наособицу трёхэтажного здания с солидной вывеской "Банкирский дом Витштейна" и потянул на себя дверную ручку.

  Та не поддалась. Толкнул - так тоже заперто.

  Тогда я несколько раз стукнул молоточком по железной пластине, выждал пару минут и вновь потянулся за колотушкой, но вдруг замер, поражённый неожиданной догадкой.

  Суббота! - хлопнул себя ладонью по лбу. - Сегодня суббота!

  Шаббат!

  В нашем просвещенном и насквозь прагматичном обществе косо смотрели на любые проявления религиозных воззрений и без жалости искореняли весь этот мистицизм, но ортодоксальные иудеи стойко сносили беспрестанные нападки механистов. Впрочем, до претворения угроз в жизнь дело обычно не доходило: финансовая состоятельность общины позволяла своевременно смазывать нужные колёса государственного аппарата, и разговоры о погромах оставались всего лишь разговорами.

  Пусть наука целиком и полностью вытеснила религию из жизни общества, но власть предержащие обладали здоровым прагматизмом и свято блюли принцип "кесарю кесарево". Деньги - это кровь империи, всё остальное вторично.

  Я достал из кармана жестянку с леденцами и закинул в рот первый попавшийся.

  Итак, сегодня суббота; сегодня банкирский дом закрыт и завтра тоже. Воскресенье - официальный выходной.

  Досадно.

  В этот момент через перекрёсток со скрипом прокатила крытая повозка. Возница в надвинутой на глаза кепке подогнал ломовозов к цирюльне, и долговязый иудей поспешил открыть ворота заднего двора. А стоило только телеге скрыться в проезде, столь же торопливо их закрыл.

  Очень интересно.

  Я озадаченно огляделся по сторонам, затем утопил кнопку наручного хронометра, запуская отсчёт времени, и закинул в рот очередной леденец.

  Подождём...

  Телега выкатила на улицу через двадцать минуту, и тянули её теперь ломовозы точно не столь легко как раньше, а на брусчатке позади оставался явственный пыльный след. Долговязый иудей прикрыл ворота и начал возиться, отпирая входную дверь цирюльни, но ключ никак не желал проворачиваться в замке. Цирюльнику даже пришлось стянуть плотные брезентовые перчатки и зажать их под мышкой.

  Тогда я отправил в рот очередной леденец, сунул жестянку в боковой карман пиджака и зашагал через дорогу.

  - Уважаемый! - окрикнул иудея, встав посреди проезжей части.

  Долговязый обернулся, окинул меня обеспокоенным взглядом и просипел:

  - Закрыто!

  - И не надо! Где здесь станция подземки?

  - Там, - махнул долговязый вдоль улицы левой рукой; правую, синевшую старой татуировкой, он как бы ненароком сунул в карман сюртука.

  Я слегка склонил голову и прикоснулся к котелку кончики пальцы.

  - Благодарю, - улыбнулся и зашагал в указанном направлении, не став просить об уточнении маршрута.

  Никакой необходимости в этом не было.

 

<- Вернуться / Читать дальше ->

Обсудить на форуме  


Купить бумажное издание: Лабиринт, Озон
Купить и скачать электронный текст на Литрес
Купить и скачать книгу в магазине Автора в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt
Cкачать и слушать аудиокнигу "Сиятельный"

 

Поводырь мёртвых

 


Купить: Лабиринт


Текст на Литрес


Купить: аудио

Купить: Author.Today

 

Павел Корнев. Ритуалист Рутинёр

 


Купить: Лабиринт


Текст на Литрес


Купить: аудио