Авторизация

 

 

 

Падший. Часть 6
Читать книгу Павла Корнева "Падший" (Сиятельный 3)
 Глава вторая "Старые друзья и немного загадок"

 

 

 

 

 

 


Купить бумажное издание: Лабиринт, Озон
Купить и скачать книгу в магазине Автора в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt
Купить и скачать электронный текст на Литрес
Cкачать и слушать аудиокнигу "Падший"

 

 

Глава вторая, или Старые друзья и немного загадок

 

2

 

 

  Я немного постоял, обдумывая это воспоминание, потом мотнул головой и отправился на поиски вчерашнего ломбарда.

  Бегство из города придется отложить. Сначала стоит во всем разобраться. Если встреча с Лилианой подстроена и является звеном той же цепи, что и поджог дирижабля, то мой неведомый враг допустил просчет, оставив сразу несколько серьезных зацепок.

  Если я побегу - ударят в спину. Выберут подходящий момент и ударят. Так что стоит перехватить инициативу и разворошить осиное гнедо. Нападение неспроста называют лучшей защитой.

  Я недобро усмехнулся, достал из жестяной баночки последний леденец и закинул его в рот. Оказался мой любимый - апельсиновый.

  Отличное предзнаменование, просто замечательное.

  "Гадание на леденцах!" - невесело рассмеялся я и поспешил дальше.

  

  Ломбард отыскал без особого труда; город и в самом деле был разделен на кварталы радиальными бульварами, словно разрезанная на куски пицца. Район я примерно запомнил, пришлось лишь немного побродить в поисках нужного перекрестка.

  Выставленные на тротуар столики уличного кафе прятались от палящих лучей солнца в тени полосатого тента; там кто-то сидел, но я не стал приглядываться, распахнул дверь ломбарда и шагнул внутрь, спеша убраться с солнцепека.

  - Опять ты! - зевнул при виде меня давешний оценщик и почесался, сунув пальцы за ворот рубахи. - Прижало, что ли?

  Вместо ответа я выложил на прилавок пару золотых запонок.

  Оценщик просунул руку в окошко решетки, забрал запонки и придирчиво осмотрел товар через увеличительное стекло. Потом тщательно взвесил и с довольным видом ухмыльнулся.

  - Другое дело! Дам четвертной.

  - Что?! - взорвался я. - Часы стоят полтысячи франков, а ты давал за них жалкую тридцатку! Запонки весят куда меньше, но платишь почти столько же!

  - Запонки, - флегматично произнес оценщик, - это запонки. Просто золото, никаких номеров. А дорогие часы - они наперечет. Сверят номер и конфискуют, еще и привлекут за скупку краденного. А стравливать номер - это самому себе статью с земли поднимать. Дураков нет.

  Словно утомленный столь длинным монологом, скупщик замолчал, вытер со лба пот и лязгнул кассой.

  - Берешь четвертной? - спросил он.

  - Только квитанцию выпиши, - потребовал я. - Может, выкуплю еще.

  - Ну-ну, - послышалось в ответ.

  Но квитанцию в придачу к двум мятым десяткам и надорванной пятерке оценщик все же выдал. Затем потерял ко мне всякий интерес и тоненькой иголочкой принялся накалывать с внутренней стороны запонок номер квитка. Контроль и учет, как он есть.

  Я направился на выход, уже у двери хлопнул себя по лбу и вернулся к решетке.

  - Да? - оторвался работник ломбарда от своего увлекательного занятия.

  - Пистолет интересует, - указал я на самозарядный пистолет, плоский и компактный.

  - Маузер, модель "восемнадцать семьдесят семь". Двадцать пятый калибр, вес... - Оценщик взвесил оружие в руке и решил: - Не более полукилограмма. Длина - сантиметров четырнадцать-пятнадцать, поместится в любой карман. 

  - Позволь! - попросил я, принял пистолет и повертел его в руке. В отличие от своего старшего собрата - модели "К63", этот маузер просто потерялся в ладони. - Сколько стоит?

  - Пятнадцать франков.

  - Не дорого? - усомнился я.

  - В цену входит запасной магазин и коробка патронов.

  - Беру, - решил я и выложил на прилавок десятку и пятерку. Оставшихся сорока франков должно было хватить и на билет до Нового Вавилона, и на пропитание, а оружие - вещь первостепенной важности. Без него не обойтись.

  Оценщик убрал деньги в кассу, передал мне запасной магазин и выложил на прилавок коробку патронов двадцать пятого калибра. Я снарядил магазин, воткнул его в рукоять и сунул пистолет в карман, дабы лишний раз не нервировать работника ломбарда, затем набил запасной. Его убрал в карман брюк, уравновесив таким образом складной нож с другой стороны. Картонную коробку с собой брать не стал и пересыпал остававшиеся в ней патроны в пустую жестянку от леденцов.

  После этих приготовлений я охлопал себя по бокам и решил, что если пиджак и стал топорщиться сильнее, то лишь самую малость. Нормально.

  - Удачного дня, - напутствовал меня оценщик.

  - Удачного, - ответил я и распахнул входную дверь.

  Шагнул на улицу, вытянул из нагрудного кармана темные очки, и тут же по нервам резанул отголосок чужого страха. Я завертел головой по сторонам и заметил своего вчерашнего знакомого, Емельяна Никифоровича. С одутловатым и нездоровым лицом он в одиночестве сидел за столиком уличного кофе и напряженно смотрел на чашечку кофе. Рука его заметно дрожала.

  Прошипев проклятие, Красин поставил чашку на блюдечко, взял с тарелки аппетитного вида рогалик, макнул его в кофе и откусил.

  - Шоковая терапия не помогла? - сочувственно поинтересовался я.

  Емельян Никифорович поднял взгляд, обрадовался и указал на стул напротив.

  - Присоединяйтесь, Лев Борисович! Здесь подают чудесные рогалики!

  Я решил, что вполне могу позволить себе второй завтрак, и попросил выглянувшего на улицу официанта принести чашку кофе и выпечку. Если начистоту, два тоста в доме Монтегю полноценным приемом пищи считаться не могли.

  - Нет, Лев Борисович, - макая в чашечку кофе очередной рогалик, вздохнул Емельян Никифорович, - шоковая терапия, как вы изволили выразиться, не помогла. Клин не вышиб клин, но я на эту дикую теорию и не полагался. Это все Иван Прохорович. Я проиграл ему в карты, а карточный долг - это святое, знаете ли.

  - А где он сам?

  Красин пожал плечами.

  - Мы с ним не особо близки. Просто держимся друг друга, как держатся друг друга соотечественники в чужой стране. Да и общих знакомых хватает.

  Принесли мой заказ, на вкус рогалики оказались ничуть не хуже, чем на вид. Еще горячие, с хрустящей корочкой. Кофе тоже не разочаровал.

  - Дам вам совет, Лев Борисович, - произнес с задумчивым видом наблюдавший за мной Красин. - Дважды подумайте, прежде чем ввязываться в авантюры, на которые вас станет подбивать Иван Прохорович. Он на такие дела мастак. И знаете, - доверительно склонился над столом собеседник, - я подозреваю, он симпатизирует анархистам!

  - В самом деле? - вежливо улыбнулся я, но внутренне так и подобрался. Попасть в поле зрения Третьего департамента из-за знакомства с состоящей на учете личностью не хотелось совершенно. - Почему вы так решили?

  - Помимо его резких высказываний? - усмехнулся Емельян Никифорович. - Слишком уж пристально он интересуется Шаляпиным. Отслеживает, где тот бывает, с кем встречается. Это не профессиональный интерес. У анархистов на Шаляпина зуб.

  - Как и у вполне законопослушной либеральной общественности, к коей относится каждый второй отдыхающий здесь русский, - попытался смягчить я высказывание Красина.

  Я как раз был в России, когда Федор Шаляпин после одного из театральных представлений опустился на колени перед имперским наместником, а того после подавления беспорядков семьдесят второго года в определенных кругах звали не иначе как "Кровавым". Скандал случился грандиозный! Одни посчитали возмутительным низкопоклонством сам факт коленопреклонения, другие припомнили великому певцу его не столь уж давнюю поддержку восставших рабочих. Деятели искусств как один отвернулись от коллеги, газетчики перемыли ему все кости, анархисты и вовсе грозили расправой. Не удивительно, что Шаляпин вскоре уехал в Европу и с тех пор на родину не возвращался.

  Емельян Никифорович пожал плечами.

  - Мое дело - предупредить. А вообще, заходите в гости, - указал он на соседний дом. - Во дворе белый флигель, снимаю там апартаменты.

  - При случае обязательно зайду, - пообещал я, выложил на край стола серебряный франк и поднялся на ноги. - Увидимся.

  - Стойте! - встрепенулся Красин, стоило только мне шагнуть из-под тента на солнцепек. - У меня здесь открыт кредит. Угощаю! - И он кинул оставленную на столе монету.

  Все случилось слишком быстро, и я не успел справиться с рефлексами. Тело развернулось боком, рука отдернулась в сторону, и серебряная монета пролетела мимо, зазвенела на брусчатке, покатилась и уткнулась в каменный бордюр.

  - Сердечно прошу меня извинить! - охнул Емельян Никифорович, но сразу расхохотался и погрозил указательным пальцем. - Вижу, не у меня одного была бессонная ночь!

  Я улыбнулся шутке, поднял монету и, отсалютовав Красину, зашагал по улице.

  Серебро. У оборотней сложные отношения с серебром. Оно нас убивает. И потому те, кому проклятие переходит по наследству, на уровне безусловных рефлексов обладают способностью уворачиваться от серебряных пуль. Лично мне всякий раз приходилось делать над собой определенное усилие, дабы просто взять в руки банальный серебряный франк.

  Этот франк, к слову сказать, я в бумажник убирать не стал и сунул его разносчику газет, как и вчера, караулившему прохожих на перекрестке. Взял у него свежий номер местных "Утренних известий", ссыпал в портмоне звонкую медь сдачи и отправился по нашему вчерашнему маршруту.

  Я собирался нанести визит в варьете. И хоть увеселительное заведение в столь раннее время еще не работало, сегодня меня влекли туда не голые ножки красоток из кордебалета, а неприятные вопросы к персоналу. Конкретно - к бармену.

  Чертов индус...

  

  По пути я наткнулся на телеграфное отделение и не преминул зайти в пропахшее бумажной пылью помещение. Перьевая ручка и чернильница оказались заняты, пришлось подождать.

  Молодой человек, на вид - сущий школяр, прикусив от напряжения кончик языка, что-то выводил на бланке для телеграммы; рядом лежало еще несколько, уже испорченных кляксами. Не желая смущать его и провоцировать тем самым новую помарку, я развернул газету и углубился в чтение. Первая страница была посвящена местным событиям, дальше шел дайджест мировых новостей, щедро разбавленный рекламными объявлениями. Издание особой желтизной не отличалось, разве что порой излишне злоупотребляло броскими заголовками.

  Например, заметку на первой полосе озаглавили: "Таинственная катастрофа в горах". При этом помимо невнятного рассказа одного из местных жителей про объятый огнем дирижабль в небе к северо-западу от города ничего интересного в ней не оказалось. Обломки найдены не были, а, учитывая сложный рельеф местности, их если и найдут, то очень нескоро. И поскольку о потере летательного аппарата никто из судовладельцев не заявлял, завтра об этой истории уже никто и не вспомнит.

  Школяр, наконец, освободил стол; я занял его место и быстро заполнил бланк телеграммы.

  "Срочно восстанови паспорт тчк Еду тчк Лев".

  Больше ничего объяснять или добавлять не стал, мой поверенный все должен был прекрасно понять и так. Паспорт жителя Российской империи на имя Льва Борисовича Шатунова числился во всех необходимых реестрах, восстановить его мой юрист мог едва ли не в течение дня. И не уверен даже, что придется подмазывать кого-нибудь взяткой.

  Работник почты в несвежей сорочке и канцелярских нарукавниках принял бланк, в один миг рассчитал на счетах тариф и озвучил сумму. Я выложил на блюдечко несколько медных монет, он выгреб их и раскидал по ячейкам кассы, потом сообщил:

  - Мы предоставляем услуги междугороднего телефонного общения.

  - Благодарю. Возможно, в следующий раз. От меня все?

  - Да, телеграмма будет отправлена в течение пяти минут.

  - Замечательно.

  Я покинул телеграфное отделение и потянул из кармана жестянку с леденцами, но сразу вспомнил, что внутри - патроны, вернул ее обратно и отправился в варьете.

  

  Попасть в "Три лилии" через главный вход я не стал даже пытаться, вместо этого свернул в знакомый проулок, вышел к задам увеселительного заведения и прислонился плечом к забору соседнего особняка, выжидая удачный момент, чтобы проникнуть внутрь. И случай не замедлил представиться: вскоре с улицы заехала повозка с деревянными ящиками, заполненными бутылками с пивом.

  Возница несколько раз стукнул в дверь черного хода и вернулся к повозке. Там он достал кисет, поплевал на клочок бумаги и принялся сворачивать самокрутку. Ящики таскать стал смурной половой.

  На меня ни один, ни другой не обратили никакого внимания, чем я немедленно и воспользовался. С решительным видом взял увесистый ящик, взгромоздил его на плечо и понес в бар. Никто и слова не сказал. Возница принял меня за местного работника, половой посчитал, будто помочь ему взялся сопровождавший груз экспедитор.

  В баре я выставил ящик на стойку и огляделся. Индуса нигде видно не было; пришлось подниматься на второй этаж в поисках управляющего. В темном коридоре на глаза попалась приоткрытая дверь, туда и заглянул. В небольшой комнатке на подоконнике сидел вчерашний конферансье. Он курил и стряхивал пепел на улицу.

  - Бессонная ночь? - поинтересовался я, переступая через порог.

  От неожиданности конферансье подавился дымом и закашлялся, потом уставился на меня своими налитыми кровью глазами.

  - Вы кто? - спросил он, отдышавшись.

  - Я по делу, - спокойно ответил я, взял стул и развернул его так, чтобы одновременно контролировать и хозяина кабинета, и дверь.

  - Нам ничего не надо! - отрезал конферансье.

  - А я ничего не продаю. Просто хочу задать пару вопросов.

  Конферансье выкинул окурок за окно и соскочил на пол.

  - Уходите или вас отсюда вышвырнут! - угрожающе произнес он, приняв меня то ли за бандита, то ли за частного сыщика.

  - Сомневаюсь.

  Хозяин кабинета дернул шнур, откуда-то снизу послышался отголосок звонка.

  - Уходите! - повторил конферансье и скрестил на груди руки. - Пока еще есть такая возможность.

  - Вечно люди все усложняют, - покачал я головой, а когда в комнату забежал бородатый вышибала, вынул руку из кармана пиджака и указал ему на дальний угол: - Встань там!

  Швейцар повиновался беспрекословно. Даже не знаю, чем именно была вызвана его покладистость: воспоминанием о вчерашнем конфузе или пистолетом у меня в руке.

  А вот конферансье маузера ничуть не испугался и вспылил:

  - Что ты встал?! Он не станет стрелять!

  Я улыбнулся, вышибала неуютно поежился и с места не сдвинулся.

  - Не уверен, - пробурчал он, глядя под ноги.

  Меня неуверенность крепыша только порадовала. Стрелять я в любом случае не собирался, а драка ничем хорошим закончиться не могла. Денег на новый костюм не было.

  - Знаешь его? - встрепенулся конферансье.

  - Сталкивались. Вчера.

  - Ты не сказал!

  - Хватит! - рыкнул я. - Индус из бара, где он?

  - Уволился, - ответил хозяин кабинета после недолгой заминки.

  - Когда?

  - Сдал кассу, получил расчет и сказал, что больше не выйдет.

  - Как объяснил?

  - Родственник на работу позвал. В Новый Вавилон.

  - Ну конечно! - скривился я.

  - Это правда!

  Я вздохнул и потребовал:

  - Мне нужны его имя и адрес.

  - Это против правил! - возмутился конферансье, но под моим взглядом стушевался и попытался сгладить ситуацию: - Могу я, по крайней мере, узнать, что он натворил?

  - Подмешал какую-то дрянь мне в лимонад, - ответил я чистую правду.

  Вышибала и конферансье обменялись быстрыми взглядами, и стало ясно, что если подобные обвинения ранее и не выдвигались, то сомнения в порядочности бармена возникали далеко не один раз. И еще я почувствовал страх. Не легкую растерянность вышибалы, а боязнь его хозяина лишиться лицензии в случае огласки.

  Все! Теперь я мог вить из него веревки.

  - Вы не похожи на человека, у которого водятся деньги, - тем не менее, заявил конферансье. - Никто не станет опаивать подобного вам! Да и откуда взяться в баре лимонаду?!

  Но стоило только подняться со стула, и конферансье вжался в стену. Впрочем, я скандалить не стал и улыбнулся, как мой поверенный улыбался излишне докучливым клиентам.

  - В ваше чудесное заведение меня привели дела. Важные дела, - произнес я ровным, лишенным всяких эмоций голосом. - А индус все испортил. Я не хотел тратить время на пустые формальности, но, вижу, придется дать делу официальный ход. Уж не знаю, зачем вам это. Уверен, вы имеете представление, сколь быстро расходятся в этом городе слухи.

  - Стойте! - всплеснул руками конферансье. - Не гоните лошадей!

  Неожиданное увольнение и отъезд индуса из города вкупе с его прежними грешками не могли не вызвать подозрений, поэтому голословных обвинений и безыскусного шантажа оказалось достаточно, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. Не пришлось даже пускать в ход талант сиятельного. Ну если только самую малость...

  - Его зовут Акшай Рошан, - сообщил конферансье в ответ на мой выжидающий взгляд. - Но все звали его просто Ро. Насколько знаю, он снимает комнату в доходном доме Лурье. Это на бульваре Никольсона, сразу за железной дорогой.

  - Что за родственник позвал его на работу?

  - Он не сказал. Ничего толком не сказал. Забрал деньги и убежал.

  - А ты? - повернулся я к вышибале. - Ты этого не знаешь?

  - Вчера был не в форме, - зло глянул на меня швейцар.

  - Он настоящий индус или местный уроженец?

  - Приехал из Индии несколько лет назад.

  - Друзья, знакомые?

  Конферансье только руками развел.

  - У меня полно работников, которые приходят и уходят. Какое мне до этого дело?

  - А его соотечественник? - припомнил я вчерашнее выступление. - Факир может о нем что-то знать? Они же должны были общаться!

  - Заклинатель змей? - Конферансье переглянулся с охранником и неожиданно прыснул от смеха. - Простите, не удержался, - извинился он, пряча ухмылку. - Заклинатель змей - перс. И нет, они не ладили. Акшая бесило, что старик изображает индуса, а тот и сам терпеть не может этот маскарад. Нет, не думаю, что хоть кто-то из персонала сообщит что-то полезное.

  - Просто замечательно! - поморщился я и с неприкрытой угрозой произнес: - Надеюсь, мне не придется возвращаться...

  Я внимательно следил за собеседниками, будто при игре в покер, но если те и блефовали, то никак своего обмана не выдали.

  - Вот и не возвращайся! - лишь заявил конферансье.

  - Не стоит, - подтвердил бородатый вышибала.

  - А это, дорогие мои, зависит исключительно от вас, - веско произнес я, покинул кабинет и повысил голос: - Провожать не надо, выход сам найду!

  И действительно, нашел, не заблудился.

 

  На улице я внимательно огляделся по сторонам и отправился на поиски доходного дома Лурье. Пусть шансы застать индуса там и были невелики - не для того он столь поспешно увольнялся! - но я не исключал, что меня попросту надули. Людям свойственно юлить, когда начинает пахнуть жареным.

  Увы, Акшай Рошан и в самом деле съехал. По словам смотрителя, он забрал остаток взноса за комнату в начале девятого утра, пообещал вскоре вернуться за вещами, но так больше и не объявился.

  - Вон, так и стоит, - указал сидевший на верхней ступени крыльца мужичок на фанерный чемодан, обшарпанный и невзрачный.

  Я взялся за ручку и приподнял чемодан, дабы оценить вес, потом спросил:

  - Вокзал далеко отсюда?

  Будто нарочно послышался паровозный гудок, задребезжали от близкого стука колес стекла в рассохшихся оконных рамах.

  - Рукой подать, - зевнул собеседник.

  - Как думаете, объявится еще?

  Смотритель свернул газету и ткнул заскорузлым пальцем в железнодорожное расписание на последней странице.

  - Единственный сегодняшний поезд на Новый Вавилон ушел в одиннадцать часов, а время уже за полдень перевалило. Уехал он, не сомневайтесь.

  - Позвольте, - попросил я газету и убедился в правоте собеседника. Заодно отметил, что следующий поезд в этом направлении проследует через город завтра в пять утра. - А вы видели билет?

  - Оно мне надо? - удивился смотритель, забрал газету и спросил: - Да что он натворил-то?

  Спросил без особого интереса, просто от скуки. Индус перестал существовать для него, как только освободил комнату, но я счел нужным ответить.

  - Недостача в кассе, - прибег к самой простой лжи и поспешил откланялся.

  - С вещами что делать? - уже в спину крикнул смотритель.

  - Ваше дело!

  Вещи индуса меня нисколько не интересовали. А вот сам бармен - весьма и весьма. Он сорвался из города неспроста. Не иначе, ему посулили за мое отравление сумму, достаточную для переезда в Новый Вавилон.

  Но кто и зачем? И связан ли с этим поджог дирижабля?

  Ответов на эти вопросы не было. Более того, положа руку на сердце, все подозрения и предположения по достоверности лишь немногим отличались от гадания на кофейной гуще. Вороватый бармен мог просто позариться на золотой хронометр и попытаться опоить простака, а потом запаниковать и сбежать, не дожидаясь обвинений.

  

  Из-за горного воздуха и пеших прогулок разыгрался аппетит, я купил в уличной палатке лепешку, начиненную расплавленным сыром, жареным мясом и овощами. Прямо на улице умял ее, вытер пальцы носовым платком и запил стаканом газированной воды без сиропа.

  Потом перешел через рельсы и зашагал к центру. Солнце зависло прямо над головой, тени прижимались к стенам домов, было жарко. Я бы с удовольствием оплатил билет и доехал до места назначения в вагоне электрической конки, но ее линия лишь опоясывала город. К тому же, вагоны ходили только в одном направлении, и курсировало их одновременно по кольцу едва ли больше трех или четырех. Тут либо пешком, либо на извозчике.

  Я предпочел первый вариант. Не столько из-за стесненности в средствах, сколько желая сохранить втайне свои перемещения по городу. Лишний свидетель в моем положении был бы действительно лишним. Ни к чему это.

  

  Для начала я сходил по адресу, указанному в выходных данных "Утренних новостей". Редакция газеты располагалась неподалеку от телеграфного отделения, именно его в качестве ориентира назвала мне продавщица ларька с газированной водой. Заодно отправил еще одну телеграмму, на этот раз - своему бывшему сослуживцу Рамону Миро. Попросил встретить господина Рошана на вокзале и обеспечить мне возможность пообщаться с ним с глазу на глаз. Не желая вызывать подозрений у сотрудников телеграфа, подробностей указывать не стал, но подробности и не требовались. Еще сообщил поверенному время своего ориентировочного прибытия в Новый Вавилон, дабы он принес паспорт и деньги прямо на вокзал.

  После этого я отправился в редакцию газеты. Скорее всего, приближался срок сдачи материалов в завтрашний номер - по коридору бегали растрепанные репортеры с красными из-за постоянного злоупотребления кофе и сигаретами глазами. В рекламном отделе, несмотря на распахнутое настежь окно, было нещадно накурено. Клерк даже глаз от печатной машинки не оторвал, когда я вошел и принялся рыться на столе с брошюрами и рекламными материалами.

  Отыскав визитную карточку Марека Фиро, я покинул редакцию и отправился на Виа Антик, дом семь, корпус два. Снимки бульвара нередко красовались на почтовых открытках, и отыскать эту улицу не составило никакого труда, иное дело - второй корпус седьмого строения. Возведено трехэтажное здание было внутри квартала, виды которого точно не входили в перечень городских достопримечательностей, найти его оказалось совсем не просто. 

  Не желая попадаться на глаза консьержу, я зашел со двора, благо, калитку в заборе оставили распахнутой настежь. В отличие от неё дверь черного хода оказалась заперта, но проблемой это не стало. Только уперся плечом и надавил, как сразу с легким треском отошел косяк и скрипнули ржавые петли. Выбивали замок здесь явно не в первый раз.

  По шаткой лестнице я поднялся на второй этаж, в темном коридоре осмотрелся и отправился дальше. Вход в обиталище фотографа обнаружился на третьем этаже, прямо напротив лестницы.

  Я подступил к двери с неровно прикрученными медными цифирями и прислушался. По соседству лихорадочно трещала печатная машинка, этажом ниже забивали гвозди в стену с такой силой, что сотрясался весь дом, из комнат фотографа не доносилось ни звука.

  Повернув круглую латунную ручку, я толкнулся внутрь, дверь не шелохнулась. Пришлось постучать, но на стук никто не отозвался.

  Выбор оставался небольшой: либо уйти несолоно хлебавши, либо совершить уголовное деяние, именуемое взломом, и осмотреться внутри.

  Без особых колебаний я взялся повторить трюк, позволивший попасть в здание: вывернул ручку, уперся плечом в филенку и осторожно надавил, ожидая услышать хруст и треск, но вместо этого дверь вдруг подалась и рывком приоткрылась.

  Немного, всего сантиметров на десять, но хватило и этого. Пахнуло отвратительной вонью, качнулось сине-багровое лицо фотографа с вывалившимся изо рта языком. Затянутый вокруг шеи газетчика желтый шелковый галстук другим концом был намотан на внутреннюю ручку двери, и закоченевшее тело покойника наполовину висело, наполовину лежало на залитом мочой полу.

  Самоубийство? Неужели мой талант заставил фотографа наложить на себя руки?!

  Меня будто электрическим разрядом шибануло, но я сразу выкинул эту мысль из головы, достал носовой платок и обернул им дверную ручку, стирая отпечатки. Следствие по факту подозрительной смерти откроют в обязательном порядке; еще не хватало по собственной глупости в поле зрения полиции угодить!

  Избавившись от отпечатков, я попытался прикрыть дверь, но покойник зацепился окоченевшей ногой за ножку письменного стола и не сдвинулся с места. Выдохнув беззвучное проклятие, я потянул снова, и тут смолк стук печатной машинки, а секунду спустя щелкнул замок соседней двери.

  Я быстро отскочил на лестничную площадку и поспешил вниз, надеясь на невнимательность соседей мертвеца, но лишь спустился на второй этаж, как по зданию разлетелся пронзительный женский визг. Пришлось броситься наутек, перепрыгивая через несколько ступенек. Выскочив на задний двор, я со всех ног припустил прочь, а только завернул за соседний дом и сразу перешел с бега на шаг. На ходу вытер носовым платком вспотевшее лицо, свернул на Виа Антик и без всякой спешки зашагал по направлению к центру.

  Далекая трель полицейского свистка прозвучала, когда уже удалился на пару кварталов. Я даже не обернулся.

  Шел и обдумывал смерть фотографа. Версию о самоубийстве всерьез не рассматривал. Подобные циники не накладывают на себя руки даже под угрозой неминуемого тюремного заключения. И хоть чужая душа - потемки, я успел немного покопаться в страхах этого проныры и был твердо убежден, что он не удавил бы себя ни в минуту уныния, ни в пьяном угаре. Реши вдруг фотограф оборвать свою жизнь, он остановил бы выбор на яде или револьвере, но никак не на петле.

  В таких вещах я никогда не ошибался, и значит, Марека Фаре убили.

  Убили на следующий день после того, как я помешал ему сделать фотоснимок Черной Лилии. Да еще ударился в бега бармен, который неким косвенным образом оказался причастен к моему появлению на задворках варьете.

  Совпадение это или чья-то хитрая игра?

  Дьявол! Никто не мог знать, что тем вечером я окажусь в этом увеселительном заведении! Никто не сопровождал меня, я сам решил посетить варьете. Сам!

  Все же совпадение? Но совпадений не бывает, все в этом мире так или иначе связано между собой.

  Вот беспринципный фотограф - он преследует самозваную жрицу Кали, стремясь сделать ее фото. А вот вороватый индус - он зол на заклинателя змей, поскольку старик выдает себя за приехавшего из Индии факира. Так не бармен ли надоумил газетчика, как подкараулить самозваную жрицу Кали? А Марек Фаре вовсе не показался мне простаком, если он и заплатил бармену вперед, то лишь часть всей суммы. И когда на следующий день индус не получил обещанного, он вполне мог вспылить и удавить обманщика. А потом имитировать самоубийство.

  Но фотограф и сам получил у кого-то аванс, вряд ли он располагал суммой, достаточной для подкупа извозчика и бармена, не говоря уже о найме пары громил. Деньги потрачены, фотографий нет - вспылить мог и заказчик.

  Мое же отравление могло объясняться алчностью индуса, который перед отъездом вознамерился позаимствовать у посетителя варьете золотой хронометр.

  Мысли крутились в голове, кусочки мозаики складывались один с другим, рассыпались и складывались уже в ином порядке. Пока шел до площади, успел перебрать с десяток версий, но ни одна из них целиком и полностью меня не устроила. Не отпускала убежденность, что я не принимаю в расчет некий важный факт. А какой - понять не мог.

 

<- Вернуться // Читать дальше ->

 


Купить бумажное издание: Лабиринт, Озон
Купить и скачать книгу в магазине Автора в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt
Купить и скачать электронный текст на Литрес
Cкачать и слушать аудиокнигу "Падший"

 

 

Поводырь мёртвых

 


Купить: Лабиринт


Текст на Литрес


Купить: аудио

Купить: Author.Today

 

Павел Корнев. Ритуалист Рутинёр

 


Купить: Лабиринт


Текст на Литрес


Купить: аудио