Жнец. Глава 2 |
Купить бумажное издание: Лабиринт Купить электронный текст на Литрес Купить книгу в магазине Автора и скачать текст в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt Скачать и слушать аудиокнигу "Жнец"
Глава 2 ТЕМНЫЙ СОТНИК. ДОРОГА В МЕРН
Месяц Святого Огюста Зодчего
Последним Густав Сирлин похоронил Жака Бортье. Да, старина Бортье продержался дольше всех. Остальные головорезы Темной сотни сгинули один за другим в самом начале осени, когда как-то враз закончилось сопутствовавшее Густаву везение. Оно и неудивительно: государства Пакта капитулировали одно за другим, и войска Ланса без лишних сантиментов принялись наводить на оккупированных территориях порядок. Так вот и вышло, что дезертиры из вольных хищников в считаные дни превратились в загнанную дичь.
Засады, облавы, летучие отряды кавалерии… Густав Сирлин надумал переждать лихое время в лесах, а потом и вовсе перебраться в Драгарн, но от выследивших остатки беглой сотни королевских егерей удалось уйти только ему да Жаку. И вот оно как в итоге вышло: ерундовый порез загноился и свел Бортье в могилу. Был ли сотник рад тому, что старуха с косой в очередной раз обошла его стороной? Скорее, этот факт его просто устраивал. Закидывая комьями сырой земли тело спутника, Густав осознал, что давно уже не испытывал практически никаких эмоций. И даже непременный спутник беглецов — страх — утонул в бездонном омуте как-то незаметно затопившей его душу серой хмари безразличия. Густав устал. Он просто очень сильно устал. Летом был кураж. Летом его вела злая радость, и сотник щедро разбрасывался выпитой из Виктора Арка потусторонней силой. В глазах солдат он стал чуть ли не одним из небожителей. Но не лубочно-правильным Святым, а всемогущим повелителем битвы, одним взмахом руки способным раскидать десяток латников. Что ж, какое-то время так оно и было. Пока не иссякла сила. Пока он не почувствовал, что вычерпан до дна. Опустошен и уподоблен высушенному ярким солнцем рыбьему костяку. Вымотан настолько, что даже таившаяся в глубине его души тьма не способна больше разгореться во всепожирающее черное пламя. Когда это случилось? Две декады назад? Три? Он не помнил. Прошлое терялось в туманной пелене, а попытки разобраться в путаных обрывках воспоминаний заканчивались дикой головной болью. Но если с тем, что для него есть лишь серое настоящее, Густав худо-бедно смирился, то принять роль обычного человека так и не смог. Осознание собственной никчемности жгло его изнутри, будто пожиравший торфяник подземный огонь. Жгло, не давало думать ни о чем другом, заставляло бежать куда глаза глядят, лишь бы подолгу не оставаться на одном месте. Не потому ли и повалились на отряд все эти неприятности? Кто знает? Темный сотник предпочитал об этом не задумываться. В его сером настоящем места для прошлого больше не оставалось. Но, может, оно и к лучшему?
Кинув на могилу последний ком земли, Густав отошел к лесному болотцу сполоснуть выпачканные в грязи руки, да так и замер, уставившись на дрожавшее из-за бежавшей по воде ряби отражение. Давно нестриженные лохмы всклокоченных волос, кудлатая борода, осунувшееся лицо с темными провалами воспаленных глаз. Неприглядное зрелище. Неприглядное и тревожное. Сотник вытер ладони о замызганные штанины, вернулся к могиле и уселся на ствол вывороченного из земли вяза. Увиденное ему не понравилось. Весьма не понравилось. Давным-давно, чуть ли не в прошлой жизни, когда Густав бродяжничал и водил знакомство с разным отребьем, он вдоволь насмотрелся на опиумных курильщиков. Конченые людишки. Но так ли он теперь от них отличался? Те грезили о затяжке дарящей блаженное забытье отравы, ему для полного счастья хватило бы и крупицы потусторонней силы. Скверны, как пренебрежительно именовали ее недалекие святоши. Впрочем, даже сейчас Сирлин продолжал презирать тех вконец опустившихся бродяг. Они сами выбрали свой путь. Он оказался заложником семейных тайн и ничего изменить в своей жизни уже не мог. Другое дело, что никогда к этому особо и не стремился. И уж точно Густав не собирался подыхать от жалости к самому себе в этом забытом всеми Святыми лесу. Утопиться в болоте? Как-нибудь в другой раз.
Кое-как приведя в порядок всклокоченную шевелюру, Густав подрезал бороду и кинул кинжал к валявшемуся на земле мечу. Потом избавился от засапожного ножа, вытряхнул из дорожного мешка кольчугу и, посильнее напялив шляпу, зашагал в сторону тракта. Сколько бы он ни просидел в чащобе — о нем не забудут. Жнец не из тех, кто прощает плевки в лицо. А уж на забывчивость Виктора Арка рассчитывать и вовсе глупо. Нет, единственное, что оставалось сотнику,— это как можно быстрее сбежать на полдень. В Драгарн. В Алезию. На худой конец — в Пахарту. Там его не достанут. Там можно будет переждать лихое время.
К тракту Густав вышел уже под вечер. Первым делом он нарвал лопухов и вычистил заляпанные болотной жижей сапоги, потом осмотрел одежду и недовольно поморщился. Солдатская куртка с темным пятном на месте споротой эмблемы полка и давно нестиранные штаны респектабельности бывшему сотнику не добавляли. С другой стороны, таких вот непонятных персонажей сейчас пруд пруди. В глаза он бросаться точно не будет, а это главное. На крайний случай в подклад куртки нужные бумаги зашиты. И золото — на золото надежды было даже больше, чем на поддельную подорожную. Выбравшись на заросшую высокой пожухлой травой обочину, темный сотник с четверть часа подыскивал подходящее место, потом приглядел заросли только-только начавшего облетать орешника и уселся на лежавший неподалеку от них плоский камень. Если поедут солдаты или еще какой беспокойный люд — сигануть в кусты проблемой не станет. А торговый обоз или почтовая карета тут волей-неволей ход замедлят: сразу за его камнем тракт круто поворачивал, огибая болотину. В кустах и в самом деле хорониться пришлось не единожды — армейские разъезды по тракту мотались постоянно. Да и без служивых непонятного сброда на дороге хватало. Залегший в кустах Густав на глаза им не показывался — меньше всего он хотел угодить в переделку, ошибившись с выбором попутчиков. Как-то незаметно подкрались ранние осенние сумерки, небо затянули облака и заморосил мелкий серый дождик. Темный сотник поежился, но с обочины уходить не стал. И не прогадал: вскоре на дороге показалась одинокая бричка. Правил ей худощавый мужчина лет сорока, под поднятым верхом прятался от дождя его спутник. На повороте бричка замедлила ход, а когда Густав ступил на дорогу, и вовсе остановилась — возница сразу сообразил, что незнакомец успеет перехватить поводья, и нахлестывать лошадь не стал. Вместо этого он поудобней ухватил плеть и привстал с козел. — До Мерна не подвезете, люди добрые? — припомнив название соседнего городка, выставил перед собой пустые руки Сирлин. — На въезде солдаты подорожные проверяют,— предупредил возница. — Не беда,— улыбнулся Густав.— Бумаги имеются. — Тогда подвезу.— Мужчина на миг нахмурился, потом тяжело вздохнул и пожал плечами: — Почему не подвезти? — Благодарю,— поспешил забраться в бричку сотник и протянул руку: — Густав. — Фридрих,— представился хозяин брички и сунул плеть за голенище сапога. Так и не скинувший с головы капюшона спутник возницы промолчал. Да и сам Фридрих не выказал особого желания продолжать разговор. И лишь когда мимо них в очередной раз проскакал отряд ланских кавалеристов, Сирлин не выдержал и поинтересовался: — Неспокойно в округе? — А где сейчас спокойно? — пожал плечами Фридрих, оказавшийся несколько старше, чем решил сотник поначалу. Теперь-то Густаву были прекрасно видны исчертившие лицо собеседника тонкие морщинки, набухшие вены и мешки под глазами. — Тоже верно. — Но летом и вовсе пришлось лиха хлебнуть.— Возница поправил шляпу с обтрепавшимися полями, из-под которой выбивались слегка вьющиеся светлые волосы.— Из дома страшно выбраться было, не то что из города. — И не говорите,— усмехнулся сотник.— Будь моя воля, из дома бы — ни ногой. — Это точно.— Фридрих разглядел, что солдатская куртка на попутчике не ланского фасона, и тяжело вздохнул: — У меня сыновья на войне сгинули. Теперь вот приходится одному крутиться… — А вы по какой части будете? — заинтересовался сотник. — Лекарь я. В окрестных деревнях лекарей сейчас днем с огнем не сыщешь, вот и мотаюсь. — Есть такое дело,— кивнул Густав, который не понаслышке знал, как непросто отыскать в разоренной войной стране самого завалящего костоправа. Особенно когда у тебя на руках раненый боец, а на хвосте висят королевские егеря. — Но ничего, налаживается потихоньку жизнь, налаживается. Вот поначалу жути натерпелись — просто беда. — А что такое? Мародеры? — Нет, солдаты себе лишнего не позволяли. Но, как наши город сдали, по ночам люди пропадать начали. — Серьезно? — А то как же! Первую декаду все от страха тряслись. Сейчас, как дурной сон, то время вспоминается. — Лихое времечко настало,— по необходимости поддерживать разговор кивнул Густав.— Остается надеяться, дальше лучше будет… — Да будет, чего там. Простому люду все равно, кому подати платить. Главное, чтобы три шкуры не драли. — А храмы Единения как? — Дело привычки,— поежился Фридрих.— Кому невтерпеж, тот и дома Святым помолиться может, я так считаю. Но многих туда до сих пор силком сгоняют. Кого-то и пороли уже… — Вот как? — Да, было дело. А по мне, так храмы Единения ничем от молельных домов не отличаются… — Возница приметил глубокую лужу посреди дороги и начал править к обочине. — Гони! — рявкнул сотник, но было поздно: выскочивший из кустов бородатый мужик в какой-то рванине успел перехватить поводья. И сразу же на тракт высыпали трое его дружков. — А ну слазьте! Живо! — заорал размахивавший топором главарь и подскочил к сотнику: — Быстрее, кому сказано! Двое разбойников обежали бричку, и схватившийся было за плеть Фридрих заколебался, не зная, что предпринять. Темный сотник краем глаза приметил у одного из парней дубинку, а у второго вилы и приуныл. Лишиться зашитого в подклад куртки золота он себе позволить просто-напросто не мог. — Чего вы хотите? — спросил возница и невольно отодвинулся от зубьев нацеленных ему в грудь вил. — Деньги и лошадь! Портки тоже скидывайте, портки у вас добрые. И ты! — Главарь махнул топором в сторону сидевшего в бричке человека в плаще.— Да, ты! Ну-ка, откинь капюшон! Живо, кому сказано! А не то… — Ты глядь, баба! — заржал бугай, за поводья удерживавший лошадь. — Бабу тоже оставляйте! — осклабился главарь, и Густав со всего маху пнул его в лицо. Тут же стремительно соскочил с брички, ухватил оброненный заводилой топор и, крутанувшись на месте, с размаху всадил иззубренное лезвие в голову отпустившему поводья здоровяку. А вот Фридрих сглупил. Вместо того чтобы стегануть лошадь, он протянул плетью парня с вилами и повалился с козел, получив от второго разбойника дубинкой по голове. Сидевшая в бричке девица истошно завизжала; Густав поднырнул под лошадь, ухватился за черенок и легко вырвал оружие из рук растерявшегося разбойника. А потом и вовсе насадил его на ржавые зубья. — Берегись! — завопила вдруг девушка, сотник шатнулся в сторону, но раскрутивший дубинку парень оказался быстрей. Удар по ребрам едва не выбил из Густава дух, в боку что-то мерзко хрустнуло, а в глазах потемнело, и все же охнувший от боли сотник успел увернуться от второго замаха. Увернулся — и сразу ринулся на разбойника, который вздумал поудобней перехватить дубинку. Вцепился ему в руку, начал выкручивать запястье, а когда отчаянно вырывавшийся парень все же обронил оружие, подтянул гаденыша к себе и свернул шею. — Папа! Соскочившая с брички девица с криком бросилась к потерявшему сознание Фридриху, Густав же первым делом вытащил из сапога отправленного к бесам разбойника нож и, выпрямившись, поморщился от боли в отбитом боку. Затем он подошел к валявшемуся на обочине главарю, спокойно перерезал ему глотку и лишь после этого обеспокоился состоянием хозяина брички. — Живой? — Не знаю,— начала подвывать девушка.— Не знаю! Не знаю! Густав Сирлин ухватил ее за руку, аккуратно поставил на ноги и, не особо зверствуя, влепил легкую пощечину. Спокойно присел к Фридриху и сразу же нащупал пульс. — Живой он. Живой. — Слава Святым! — всхлипнула девушка, приложив ладонь к покрасневшей щеке. — Звать-то тебя как? — Эльза. Густав присмотрелся к ссадине на виске Фридриха и нахмурился. На первый взгляд рана серьезной не казалась, но, когда дело касается головы, ничего нельзя сказать наверняка. — И далеко, Эльза, до города? — Нет, рукой подать. — Поехали.— Темный сотник осторожно поднял Фридриха и, скривившись от резкой боли в отбитом боку, переложил его в бричку.— Придерживай родителя своего, я править буду. — Хорошо. — Но! Пошла! — прикрикнул Густав, и нервно прядавшая ушами из-за запаха крови лошадь побрела через лужу.— Пошла! — Густав, вы поможете занести отца в дом? — забеспокоилась вдруг Эльза.— Мне одной не справиться. — Хорошо,— кивнул сотник.— Лекари другие у вас в городе остались? — Нет,— помотала головой девушка.— Костоправ и травница только. — Костоправ — это, конечно, хорошо, да только твоему отцу нормальный лекарь нужен. — Главное — его до дому довести,— всхлипнула Эльза, но сразу же взяла себя в руки.— Я знакомых обойду, они помогут… — Вот и замечательно,— тяжело вздохнул Густав и надолго замолчал, размышляя, какую байку он скормит дежурящим на въезде в Мерн солдатам. О чем о чем, а об этом следовало подумать заранее. — Сворачивайте,— указала вдруг Эльза на неприметную проселочную дорогу, когда впереди замаячили переходящие в пригород фермы. — Зачем еще? — насторожился темный сотник. Ехать по колдобинам ему не хотелось, да и проселок завести мог бес знает куда. — Здесь ближе,— объяснила девушка, немного помолчала и добавила: — И на въезде не солдаты гарнизона, а ополченцы дежурят... И в самом деле — разбитая тележными колесами дорога вскоре повернула к городу, а караульная будка и вовсе оказалась пуста. Чему Густав только порадовался — особой надежды на подорожную у него не было, а кошель с золотом вовсе не бездонный. До Драгарна путь не близкий, пригодится золотишко в дороге еще. Да и на новом месте деньги понадобятся. — Слуг у вас нет? — уточнил сотник, когда остановил бричку у дома лекаря, ни в одном из окон которого не горел свет. — Раньше были, а сейчас мы вдвоем живем,— объяснила девушка.— Собак тоже не держим, заходи. Густав кивнул и отправился отпирать ворота. Возиться с Фридрихом ему не хотелось совершенно — левый бок так и горел огнем. Но не бросать же девушку с раненым отцом на улице? Мало ли чего ей в голову взбредет. Уж лучше помочь. Тихонько помянув недобрым словом Святых, сотник вернулся к бричке, загнал ее во двор и с кряхтением поднял на руки так и не пришедшего в себя лекаря. — Сюда,— позвала его Эльза. — Иду.— Густав поднялся на крыльцо, прошел по темному коридору и, уложив Фридриха в кровать, оперся о стол, чтобы не упасть. — Что с вами? — забеспокоилась девушка. — Все в порядке.— Сотник вытер выступившие на лбу мелкие капельки пота и глубоко задышал, дожидаясь, пока пройдет головокружение. Эльза зажгла свечи и всмотрелась в сотника. — А лицо бледное, словно мел. Вас ранили? — Со мной все в порядке. А тебе пора идти за костоправом. — Но я не могу оставить отца одного! — Сбегай к соседям. Сотник перестал опираться на стол и тут же закатил глаза и охнул от пронзившей бок боли. — Густав, оставайтесь,— предложила вдруг девушка.— Вас должен осмотреть лекарь! — Не стоит,— помотал головой сотник, но осторожно прикоснулся к горевшим огнем ребрам и сдался: — Только не надо меня никому показывать, так отлежусь. Ты беги, я за ним присмотрю. — Спасибо! — Обрадованная Эльза выскочила из комнаты, а Густав с кряхтением опустился на стул, размышляя, не свалял ли он дурака, поддавшись на уговоры остаться. С другой стороны, ему и в самом деле нужно было отлежаться. И симпатичное личико дочери лекаря никак не сказалось на его решении. Ну… почти никак.
<- Предыдущая глава / Следующая глава ->
Купить бумажное издание: Лабиринт Купить электронный текст на Литрес Купить книгу в магазине Автора и скачать текст в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt Скачать и слушать аудиокнигу "Жнец"
|