Авторизация

 

 

 

Дивизионный комиссар. Глава 1

Читать первую главу книги Павла Корнева "Дивизионный комиссар"


Купить бумажное издание: Лабиринт, Озон


Купить электронный текст на Литрес


Купить и скачать электроннй текст на сайте автора в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt


Скачать и слушать аудиокнигу "Дивизионный комиссар"

 

 

 

 

Глава 1

 

Ключ в замке входной двери провернулся почти бесшумно, но хватило и этого. Я проснулся.

Проснулся, достал из-под кровати штуцер, направил его гранёные стволы в коридор.

А оттуда - щелчок выключателя, скрип платяного шкафа, приглушённый шорох душа. После - лёгкие шлепки босых ступней.

Когда Анна зашла в спальню, оружие вновь лежало под кроватью, а я делал вид, будто крепко сплю.

 

- Не притворяйся, - тихонько усмехнулась девушка, кинула мокрое полотенце на кресло и забралась под одеяло.

До меня донёсся лёгкий аромат духов, вина и табачного дыма; я провёл ладонью по нежной коже девичьего бедра, но Анна вдруг выгнула спину, вытесняя меня с нагретого места.

- Тебе пора! - пробормотала она. - Опоздаешь.

- Вот так всегда, - пробурчал я, усаживаясь на кровати.

- Это твой рабочий график, - напомнила девушка. - Не мой.

- Никто и не спорит.

Поёжившись из-за прохладного воздуха, я взял с тумбочки наручные часы и взглянул на светящиеся в темноте стрелки.

Без четверти полночь. И в самом деле - пора.

- Поздно ты сегодня, - зевнул я, защёлкнув на запястье металлический браслет.

- Была на открытии дома-музея Дэвида Волина. - Анна перевернулась на другой бок и зевнула. - Устала как собака. Ног не чувствую.

- Это кто ещё такой? Первый раз слышу.

- Если бы ты хоть самую малость интересовался моей работой...

- Меня интересуешь ты, а не твоя работа.

- Не прочитаешь сегодняшнюю статью, разговаривать с тобой не буду.

- Договорились, - усмехнулся я, поднялся с кровати и отправился в ванную комнату.

Холодный душ мигом прогнал остатки сонливости, зубной порошок избавил от неприятного привкуса во рту, а вот побриться я уже точно не успевал и поэтому, лишь задумчиво потерев колючую щетину на подбородке, вернулся в спальню. Открыл стоявший сразу у входа шкаф, - и комнату осветило сияние расчертивших полировку полок серебряных линий. Пентаграммы и гексаграммы тихонько мерцали, подсвечивая расставленные в их вершинах патроны.

Шестиконечные звёзды приютили тупоконечным мельхиоровым коротышам; пентакли занимали их старшие братья - винтовочные боеприпасы калибра 1/2. Там уже ни о каком мельхиоре не шло и речи: и гильзы, и вытянутые пули изготавливались из чистого серебра. Стоявшие наособицу патроны к штуцеру тоже были полностью серебряными, лишь темнели свинцом экспансивные полости пуль. На общем фоне они казались настоящими великанами, и немудрено: калибр 3/4 дюйма - это серьёзно.

- Мешаешь спать, - сонно пробормотала Анна.

- Сейчас, - пообещал я и натянул брюки. Застегнул сорочку, начал завязывать галстук и задумался, какой из револьверов брать на встречу: табельный "Детектив" или личный "Марли" с более длинным, трёхдюймовым стволом.

Решив в итоге обойтись компактным "Детективом", я откинул в сторону его барабан и осторожно взял один из мельхиоровых коротышей. Пальцы уловили неприятную дрожь заточённой в заряде сущности, но к подобным ощущениям мне было не привыкать, и гильза мягко провалилась в камору, оставив на виду лишь донце с вырезанным из серебряной фольги пентаклем.

Конструкция проще некуда - жмёшь спуск, боёк разрушает пентаграмму и заточённая в патроне сущность вырывается на волю. Прошивая всё на своём пути, она в зависимости от длины ствола мчится футов сорок-пятьдесят, а потом попросту исчезает, растворяясь во враждебном ей пространстве и времени.

Стрелять пулей, разумеется, надёжней, но не брать же на деловую встречу винтовку? Барабанный карабин по праву считали излюбленным оружием гангстерских разборок, да и под плащом его прятать неудобно...

Я вынул из пентаграммы второй патрон, загнал его в камору откинутого барабана и потянулся за следующим.

Только так, только по очереди. Стенки гильз способны удержать лишь одинокую сущность, если боеприпасы соприкоснутся, самопроизвольной детонации не избежать. Запросто можно остаться и без пальцев, и без головы; это уж как повезёт.

Именно поэтому - исключительно барабаны. Всё оружие кроме двуствольных штуцеров под совсем уж "злой" боеприпас, оснащалось барабанами, и чем мощнее патрон, тем больше уходило на его изготовление металла. Все попытки создать револьвер под патрон с пулей успехом так и не увенчались. При значительном ослаблении сущностей, те оказывались просто не в состоянии разогнать кусочек серебра по нарезам ствола; в противном же случае дотягивались друг до друга, превозмогали алхимические формулы и вырывались на волю обычно с фатальными для испытателя нового образчика стрелкового вооружения последствиями.

Полностью зарядив револьвер, я убедился, что все шесть камор окружило серебристое сияние пентаграмм, и убрал оружие в кобуру. Прицепил её на пояс, убрал снаряжённый патронами увесистый спидлоадер - по сути тот же самый барабан, - в кожаный чехол и пристроил его рядом.

- Как погода? - спросил я у подруги и по привычке выдвинул зеркальный клинок служебного ножа - шесть дюймов остро-заточенной стали, способной рассечь даже выбравшуюся из Вечности сущность.

- Погода собачья, - зевнула в ответ Анна. - Одевай плащ.

Убедившись, что на алхимическом покрытии клинка нет ни пятнышка, я вернул его в ножны и спрятал под пиджак. Вышел в прихожую, снял с вешалки плащ, достал с верхней полки шляпу.

- Приятных снов, - произнёс, заглянув обратно.

- Чао, любимый, - донеслось в ответ.

 

На улице и в самом деле оказалось премерзко. С неба сыпал мелкий противный дождик, холодный ветерок теребил ветви деревьев, на тротуаре темнели пятна луж.

Ни одного такси поблизости не оказалось, пришлось поднять воротник плаща и оправиться к ближайшей станции подземки пешком. Пройдя через вращающиеся двери в безлюдный вестибюль, я отряхнул шляпу и начал спускаться в полутёмное, едва-едва освещаемое тусклыми фонарями нутро подземной железной дороги. Примерно на середине лестницы дала о себе знать близость Вечности, и у меня заложило уши. Стало трудно дышать, в голове зазвучали неразборчивые шепотки.

На миг остановившись, я приложил к вискам пальцы, сосредоточился и уже совершенно спокойно отправился дальше. Призрачное присутствие чуждой людям стихии никуда не делось, но теперь оно растворилось в дуновениях встречного сквозняка. Стало чем-то само собой разумеющимся, не стоящим внимания.

Дело привычки, на самом деле.

На платформе не оказалось ни души. Оно и понятно - на часах полночь.

При одном взгляде на провал туннеля, меня пробрало до самых костей, но я не стал потворствовать беспочвенным страхам, подошёл почти вплотную и встал на краю перрона. Сунул руки в карманы плаща и уставился на бесцветное, тускло-серое безвременье, запертое алхимическими формулами внутри каменного свода стен.

Вечность. Это всего лишь Вечность.

Никто доподлинно не знал, что именно представляет собой окружавшая города материя, а те, кто заявляли, будто сумели разгадать главную загадку мироздания, либо уже числились пациентами лечебницы Святой Марии, либо имели очень неплохие шансы в скором времени въехать в это не слишком уютное заведение для душевнобольных.

Я мог поручиться лишь в том, что Вечность не слишком уютная штука. Большинство случайно угодивших в безвременье горожан становились лёгкой добычей сущностей, и, если и возвращались обратно, то считаться людьми уже не могли. Когда такое случалось, дело обычно заканчивалось большой кровью.

Или не заканчивалось, если поблизости оказывался я или кто-то из моих коллег.

По заполонившему туннель мареву вдруг пробежала лёгкая дрожь, терявшиеся в нём серебряные рельсы мелко-мелко завибрировали, а миг спустя, разорвав небытие, на станцию вылетел состав.

Глухие, без единого окна вагоны разительно отличались от красочных поездов междугороднего сообщения; облезлые борта пестрели многочисленными царапинами, сколами и вмятинами. У муниципалитета постоянно не хватало денег на ремонт подвижного состава, а чем интенсивней эксплуатировалась железнодорожная ветка, чем чаще пользовались ей люди, тем больше собиралось вокруг сущностей и тем агрессивней они себя вели.

Некоторые эксцентричные философы даже полагали, будто обитающие в Вечности сущности являются нематериальными прообразами вещей, явлений и даже эмоций, суть - эйдосами, а поскольку подобное тянется к подобному, к людям льнули воплощения агрессии, страха, злости и лживости.

Почему не любви и милосердия?

Ха, не смешите меня! В переполненной-то подземке?

Это город Осень, так-то...

Погнутые двери с металлическим лязгом распахнулись, я шагнул в пустой вагон, но садиться на протянувшиеся вдоль стен сиденья не стал. Вместо этого развернулся лицом к выходу и покрепче ухватился за поручень. Новый лязг, толчок - и состав, постепенно набирая скорость, тронулся с места.

Приближение Вечности ощущалось подобно сквозняку из открытого подвала, а потом - раз! - и окружающий мир растворился в заполонившем пространство ничто и никогда. Исчезли расстояния, пропало время, реальной осталась лишь дрожь колёс, размеренно подрагивавших на стыках рельс.

Будто оказался в заполненном воздухом аквариуме, а кругом лишь мириады и мириады километров воды. И ты - один...

Большинства пассажиров просто не могло осознать тот факт, что за гранью ничего нет, по их субъективным ощущениям путешествие длилось не дольше двух-трёх ударов сердца, но отдельные индивидуумы оказывались слишком восприимчивыми к безвременью, и для них минутная поездка длилась целую вечность.

Целая вечность, проведённая в замкнутом помещении вагона - такое кого угодно с ума сведёт, поэтому лечебница Святой Марии не пустовала никогда. Впрочем, убойная доза морфина позволяла при необходимости перебираться из города в город даже таким бедолагам. В спальном вагоне и под присмотром железнодорожного медика, само собой.

В этот момент поезд вылетел на станцию, меня качнуло и сразу стало легче дышать. Вечность ослабила хватку и перестала давить своей нереальностью, но передышка долго не продлилась. Лязг дверей, толчок тронувшегося вагона и вновь - заполонила душу непонятная маета, принялась рвать сознание тоска, резануло по нервам ощущение собственной беспомощности.

Да - я чувствовал Вечность острее других людей, и до конца так для себя и не определился: дар это или проклятие.

Детство я провёл на крошечном полустанке, где вечно царили сумерки, и тогда у меня было два заветных желания: увидеть настоящий рассвет и, став проводником, объехать все города.

Именно поэтому я наперечёт знал все проходящие через станцию поезда: Синий экспресс, Жёлто-зелёный скорый, Жёлто-красный пассажирский и даже отличавшиеся лишь цифрами на бортах вагонов товарняки. Пока мои сверстники до дыр зачитывали комиксы, я тратил свои карманные деньги на журналы о поездах и собирал их масштабные модели. У меня была цель в жизни; я точно знал, кем стану.

Но не срослось. Когда после окончания школы потратил большую часть сбережений на покупку билета до ближайшего города и отправился в свою первую поездку через безвременье, то до глубины души оказался поражён, сколь неприятным вышло путешествие. Неприятным, жутким, изматывающим.

Мне и подобным мне, чьё внутренне время слишком сильно проявляло себя, делать в поездах было нечего.

А рассветы... Рассветы в каменных джунглях вечной осени мало отличаются от тех самых сумерек, из которых я сбежал. Особенно, если ложишься за полночь, а по утрам с трудом продираешь глаза, когда начинает мерзко трезвонить заведённый на шесть часов будильник.

Впрочем, я ни о чём не жалел. Что для проводника - признак профнепригодности, для рядового патрульного отличный повод претендовать на зачисление в специальный дивизион полиции. Карьерный рост, неплохой оклад, приличный социальный пакет...

Раздавшийся над головой скрежет сбил с мысли и заставил напряжённо уставиться на потолок. На всякий случай я даже расстегнул плащ и нашарил рукоять ножа.

Возникло ощущение, будто некое запрыгнувшее на крышу создание запустило в толстый металл свои призрачные когти, но тут поезд вырвался из безвременья на станцию, и я поспешил шагнуть в распахнувшуюся дверь. Вытащил из кармана серебряный портсигар и коробку спичек, прямо на перроне закурил и почувствовал, как начал отступать холод запертой в туннеле Вечности.

Вот поэтому и не люблю подземкой пользоваться. Такое чувство - будто селёдкой в консервную банку закрутили.

Сделав пару глубоких затяжек, я выкинул окурок в урну и поспешил к выходу в город. В полном одиночестве поднялся в вестибюль станции, а стоило только пройти вращающиеся двери, как вокруг расплескались ядовито-неоновые огни вывесок ресторанов, казино и кинотеатров. По улицам сновали автомобили с чёрно-жёлтыми шашечками такси; играла музыка; припозднившиеся гуляки переходили из одного заведения в другое.

Припозднившиеся? Да нет, для них всё только начинается...

Осень - город контрастов, да.

Перебежав через проезжую часть, я распахнул весело звякнувшую колокольчиком дверь парикмахерской и стряхнул шляпу.

- Одну минуту, комиссар, - лишь на миг оторвался при моём появлении от клиента старый мастер. - Присаживайтесь, сейчас освобожусь.

Комиссар!

Я был знаком с владельцем парикмахерской, его детьми и всеми работниками не один год, но полицейский - это всегда полицейский и только. В прозванном Десяткой районе между городским парком и центральным вокзалом всем заправляли люди традиций, и слишком уж тесное общение местных обитателей с легавыми ими категорически не приветствовалось.

"Люди традиций" - так, если кто не понял, себя именовали здешние гангстеры, но не стоило думать, будто в Десятке царило беззаконие, вовсе нет. На залитых светом неоновых вывесок улицах можно было совершено безбоязненно разгуливать и днём, и ночью. Банды давно поделили между собой окрестные кварталы, и залётные гастролёры обычно отправлялись отсюда либо в больницу святой Катерины, либо прямиком в муниципальный крематорий.

Повесив плащ и шляпу на вешалку, я уселся в кресло рядом тихонько бубнившим джазовую мелодию радиоприёмником и взял лежавший на журнальном столике утренний выпуск "Осеннего вестника".

Передовица ожидаемо оказалась посвящена грядущим выборам мэра. Ничего из ряда вон: действующий глава города назвал претендента "популистом, несущим левацкий бред", тот в свою очередь в долгу не остался и охарактеризовал соперника как "ретрограда, не видящего дальше собственного носа". То ли ещё будет.

А вот на второй странице редакция поместила статью Анны о грядущем открытии дома-музея Дэвида Волина, на котором сегодня моя ненаглядная и пропадала. Как оказалось, четверть века назад этот известный предприниматель и меценат распродал все свои активы и вложился в совершенно безумный проект по строительству железной дороги, призванной соединить город Ангелов и Каньон напрямую, в обход Осени. Из-за чрезмерной протяжённости железнодорожной ветки все алхимики как один предрекали неминуемый крах проекта, но случилось чудо - прямо посреди Вечности проходчики наткнулись на никем не исследованную до того территорию. И акции Волина взлетели до небес!

Новый город, так и названный - Нова, перспективное железнодорожное направление, инвестиции и головокружительные перспективы. История успеха, да и только. Конец, правда, вышел не столь позитивный. Прогрессирующий склероз, медленное угасание и как итог - смерть в частной клинике полгода назад.

Статью проиллюстрировали парой фотографий: с одной смотрел сурового вида старик, на соседней красовался пижонистого вида франт с тоненькой полоской усиков над верхней губой. Наследник империи, ага.

Ладно, глянем криминальную хронику, пока время есть...

Но в этот момент парикмахер убрал с лица клиента тёплое полотенце, тот расплатился и начал одеваться, а из подсобки, шаркая ногами, вышел уборщик. Медленно и аккуратно двигая шваброй, он начал сметать в одну кучу обрезки волос, нисколько не интересуясь тем, что происходит вокруг.

Тронутый. Человек, навсегда застрявший между жизнью и смертью.

Иногда проникшие в город или вырвавшиеся на волю при выстреле из револьвера сущности не убивали жертву, а вступали с её организмом в некий противоестественный симбиоз, превращая человека в тронутого. В большинстве случаев те были апатичными и не слишком сообразительными; но зато не имели проблем со здоровьем и алкоголем, поэтому охотно принимались грузчиками и подсобными рабочими.

Впрочем, случались и исключения...

Когда пол был подметён, мастер указал на кресло:

- Присаживайтесь, комиссар.

Сам он отошёл к радиоприёмнику и принялся крутить ручку настройки, до тех пор пока не поймал трансляцию боксёрского поединка. Микки Дилон оспаривал титул у Эдди Кука. Точнее - пытался оспорить. Получалось это у него, судя страдальческим стонам и экспрессивным выкрикам комментатора, из рук вон плохо.

- Опять сами в ночь? - уточнил я, когда парикмахер укрыл меня накидкой.

К этому времени мы остались в одиночестве, и старый мастер позволил себе немного расслабиться.

- Дети! - вздохнул он. - Виктор, ты же понимаешь...

Я только усмехнулся.

- Только побрить?

- Да.

- Виски подровнять?

- Нет, не стоит.

Прислушиваясь к трансляции, мастер принялся помазком намыливать мою щетину и вдруг спросил:

- Помнишь, Микки Дилона?

Вкус крови во рту, рассечённая бровь, сбившееся дыхание, острая боль в правом запястье и сливающийся в неразличимый гул гомон толпы.

Да, я помнил Дилона.

- Двадцать седьмой, так? - ловко работая опасной бритвой, продолжил старик. - Знаешь, я был на том бое, когда ты выбил из него дух. - Мастер промокнул мне подбородок салфеткой и уверенно заявил: - Не брось ты бокс, Виктор, вполне мог биться за чемпионский пояс вместо него.

Избавившись от накидки, я поднялся из кресла, достал бумажник и усмехнулся:

- Меня вполне устраивает, что Эдди Кук сейчас превращает в отбивную Дилона, а не меня.

- Эдди силён, - не стал спорить с этим утверждением парикмахер.

- Возьму газету? - спросил я, надевая плащ.

- Разумеется, Виктор. Разумеется...

Я махнул ему на прощанье и вышел на крыльцо. Окинул внимательным взглядом улицу и сразу приметил курившего у перекрёстка Сола Когана. Тот не дотягивал даже до моих скромных пяти футов и девяти дюймов, но недооценивать его ни в коей мере не стоило. На коротких дистанциях Сол двигался стремительней молнии, к тому же держал удар не хуже кирпичной стены. Об этом я знал не понаслышке: в своё время мы ходили в один боксёрский клуб и славно повыбивали друг из друга пыль.

Ну и самое главное - человека, сумевшего без связей и родства стать управляющим преуспевающего казино, не стоило ровнять с недалёкими гангстерами, чьих умственных способностей едва хватало на выбивание долгов и запугивание уличных торговцев.

Я и не ровнял.

Неподалёку от Сола на тротуаре замер чёрный родстер с поднятым верхом. Сидевшего за рулём человека разглядеть не получилось.

Помахав над головой свёрнутой газетой, я перешёл в соседствовавшую с парикмахерской кофейню "Шалтай" и только повесил плащ на вешалку, как вновь звякнул колокольчик входной двери.

- Привет, Сол, - протянул я руку непривычно мрачному гангстеру. - Кофе?

- Уже поужинал.

- Какой ужин? Завтракать пора, - улыбнулся я и попросил официантку: - Двойной капучино и гренки, пожалуйста.

Сол Коган с хмурым видом уселся напротив, и его застёгнутый на обе пуговицы пиджак явственно оттопырился под левой подмышкой.

"От трёх до шести месяцев исправительных работ", - машинально промелькнуло у меня в голове, но, разумеется, тащить старого знакомого в участок я не собирался.

Да и зачем? С хорошим адвокатом он окажется на свободе уже к обеду. А адвокат у него хороший.

- Осталось не так много времени, - глянув на наручные часы, заметил Сол.

Я дождался, когда официантка выставит на стол фарфоровую чашку и тарелку с гренками, отпил кофе и только тогда попросил:

- Вот с этого момента подробней, пожалуйста.

- Слушай, Виктор, когда ты меня просишь об одолжении...

- Ты всегда знаешь, чем это для тебя обернётся, я никогда не использую тебя в тёмную, - возразил я, разрезая гренок. - Излагай.

- Чёрт! - обречённо выдохнул Сол, и его смуглое лицо на миг напомнило сморщенный чернослив. - На моё заведение положили глаз люди Саливана.

- И почему бы тебе не обратиться за помощью к своим боссам?

- Видишь ли...

- Ах да! - Я развернул вовсе не случайно прихваченную с собой газету и прочитал вслух: - "По информации, полученной из достоверного источника, госпитализированный некоторое время назад с инсультом Адам Марон был переведён сегодня ночью в отделение интенсивной терапии больницы святой Катерины"...

- Адам долго не протянет, - подтвердил Коган. - Старику под семьдесят, точно не выкарабкается. - Гангстер нервно поёжился и ослабил узел узкого галстука. - Все готовятся к грызне за власть, сейчас никто не рискнёт начать войну с "Белым кулаком" из-за какого-то вшивого казино. Когда всё устаканится, заведение наверняка вернут, но меня к нему уже и близко не подпустят.

- А что Лео? - как бы между прочим уточнил я, хотя и без того прекрасно знал, что двадцатилетний внук главаря пользуется уважением подельников лишь до тех пор, пока жив дед.

- Лео - щегол, к делам его никогда и близко не подпускали. Думали, успеет в своих университетах ума-разума набраться, но где там! - подтвердил Сол мою информацию. - Вот будь жив его отец, никто бы и пикнуть не посмел, при Борисе все по струнке ходили.

Так и было, да только пристрастие к алкоголю, кокаину и гоночным машинам никого ещё до добра не доводило. Единственный сын Адама Марона погиб в автокатастрофе пару месяцев назад, и, как поговаривали, именно это и привело старика на больничную койку.

- Лео ничего собой не представляет, - продолжил бухтеть Сол Коган. - Пустое место. Но нет - надувает щёки, обещает поставить всех на место. Щенок. Койл и Филин его в расчёт не берут, уже почти в открытую между собой грызутся. Как старик умрёт, сразу сцепятся.

- Понятно. Так говоришь, всерьёз на тебя наехали? Точно не блефуют?

- Парни Саливана уже отжали пару наших ломбардов, прачечную, закусочную и автомобильную мастерскую. Теперь нацелились на казино. Как думаешь, Виктор, всё серьёзно или зря паникую?

Я медленно прожевал последний кусочек гренка и только тогда спросил:

- От меня ты чего хочешь? Патрульных к дверям казино поставить?

- Нет, патрульных не надо, - поморщился Сол. - У нас сегодня встреча, будет по три человека с каждой стороны. Надо, чтобы ты со мной пошёл.

- А больше ничего не надо? - хмыкнул я. - Чего сразу Саливана застрелить не попросишь?

Оказаться посреди гангстерской разборки - уже плохо; оказаться посреди гангстерской разборки в качестве участника оной - и вовсе хуже не придумаешь.

- Да перестань ты! - подался ко мне Коган. - Мы просто перетрём, никаких разборок, никаких перестрелок.

- Ну если ты так говоришь... - холодно улыбнулся я.

- Послушай, Виктор, безопасность сторон гарантируют Лиманы. У нас есть с ними договорённость на этот счёт. Никто ни в кого стрелять не будет, понял?

- Тогда я тебе зачем?

И в самом деле - зачем? Семейство Лиманов играло в преступном сообществе города далеко не последнюю скрипку, и, принимая в расчёт их просто болезненную щепетильность в деловых вопросах и взрывной темперамент, опасаться за безопасность переговоров не приходилось.

- Да я нюхом какой-то подвох чую! - прошипел Сол. - Нюхом! Душа у меня не на месте, понимаешь? Ты умный, слышал об интуиции? Так вот это она и есть! - Гангстер перевёл дух и продолжил: - Просто постой рядом, тебе даже говорить ничего не придётся! Я ведь никогда не отказывал...

- Насчёт Лиманов информация точная?

- Ты меня знаешь! - возмутился Коган.

Я знал Сола. Но знать человека и доверять ему - это вовсе не одно и то же. Особенно если этот человек известный гангстер.

Мог Коган намеренно пытаться втравить меня в свои неприятности?

Сомневаюсь.

Но с другой стороны, люди в отчаянье и не такие глупости подчас совершают.

- Сейчас вернусь, - предупредил я, поднимаясь из-за стола.

- Ты куда? - насторожился Сол.

- А сам как думаешь?

Я отошёл к стоявшей в углу обеденного зала телефонной кабинке, плотно прикрыл за собой дверь и, кинув в прорезь аппарата четвертак, принялся крутить дребезжащий диск, набирая номер бара "Фонарь".

- Да? - какое-то время спустя отозвался владелец этого заведения Эрик Рой, основной доход которому приносила вовсе не продажа алкоголя, а комиссионные от подпольных карточных игр.

Просто удивительно, сколь много людей не имели возможности или не желали спускать свои деньги в легальных казино. У кого-то были проблемы с комиссией по азартным играм и полицией, кто-то опасался попасться на глаза вездесущим репортёрам, а некоторые просто на дух не переносили толп заполнявших игорные заведения бездельников. Нужный мне человек был как раз из числа таких вот оригиналов.

- Это Виктор Грай, - представился я и спросил: - Поль Лиман у тебя?

- Позвать?

- Будь добр.

Когда после недолгого разговора я вернулся к столу, Сол Коган нервно глянул на часы и спросил:

- Ну и? Ты едешь?

Поль Лиман договорённость о встрече подтвердил, а потому не было никаких причин отказать в небольшой услуге своему старому знакомому.

Небольшой? Ну-ну.

- Да, - подтвердил я и полез за бумажником.

- Всё уже, расплатился! - остановил меня Сол, надел шляпу и отошёл ко входной двери. - Идём быстрее!

- Ты ведь понимаешь, что будешь должен? - уточнил я, нагнав его уже на улице.

- Сколько раз я тебе помогал, а?

- Будешь должен!

- Чёрт с тобой! - выругался Сол и распахнул дверцу родстера с противоположной от водителя стороны. - Залезай!

Я забрался на откидное сиденье, заточенная в автомобильный двигатель сущность немедленно уловила моё присутствие, и движок засбоил. Сидевший за рулём крепыш выругался и поспешно утопил педаль газа, до предела увеличив впрыск алхимического реагента в форсированный движок. Родстер рывком сорвался с места и, быстро набирая скорость, помчался по дороге.

- Где будет встреча? - спросил я Сола.

- За оперным театром.

- Хорошо.

Театр уже второй год был закрыт на реконструкцию, что гарантировало, если так можно выразиться, полную конфиденциальность переговоров. Хорошее место; мне вовсе не улыбалось прочитать в утренних газетах об участии специального комиссара полиции в гангстерских разборках.

Пока ехали, дождь беспрестанно колотил по натяжной крыше, и дворники размеренно двигались из стороны в сторону, счищая брызги с ветрового стекла. Но когда родстер въехал на мощёную брусчаткой площадь перед театром, немного распогодилось, и с неба уже сыпалась лишь мелкая морось.

Перед тем как припарковаться, водитель выкрутил руль, заранее разворачивая машину к выезду, и лучи фар высветили замерший неподалёку вытянутый автомобильный кузов с хищным оскалом хромированной решётки радиатора. Сол Коган сразу глянул на часы и поморщился:

- Заранее прикатили. - Он распахнул дверцу, первым выбрался из салона и вполголоса пробурчал: - Ничего, пусть помокнут.

Я присоединился к нему, поправил шляпу, слегка сдвинув её на лицо, и возразил:

- Дождь кончился.

- Неважно.

Водитель тоже оставаться в автомобиле не стал; захлопнув дверцу, он обошёл родстер, распахнул багажник и вытащил из него короткий штуцер. С невозмутимым видом гангстер спрятал оружие под плащом и уставился на босса, ожидая дальнейших распоряжений.

- Уверен, что это необходимо? - уточнил я у Когана.

- Не доверяю я этим засранцам, - ответил Сол и, прикрыв ладонями спичку, раскурил папиросу. - Ладно, идём.

И мы пошли. Коган уверенно шагал впереди, следом я, последним тащился придерживавший рукой полу плаща громила. Только обошли здание театра - и сразу приметили мерцавшие в темноте огоньки сигарет.

Трое гангстеров, три светящиеся в ночном мраке точки.

Если только подельники где-нибудь поблизости условного сигнала не дожидаются.

Хотя нет - вряд ли. С Лиманами шутки плохи, шуток они не понимают категорически.

- Сол, дружище! Рад тебя видеть! - вышел навстречу Когану один из людей Саливана, рыжий и усатый. - Отлично выглядишь!

- Не могу сказать того же о тебе, - хмыкнул Сол, кинул окурок под ноги и затёр его подошвой лакированной туфли.

- У всех свои недостатки, - развёл руками гангстер. - У тебя вот с пунктуальностью проблемы.

- У меня не с пунктуальностью проблемы, у меня с вами проблемы.

- Сол, ты просто разбиваешь мне сердце! Я ведь просто хочу помочь! Ты проглотил кусок больше, чем можешь проглотить, и если не похлопать тебя по спинке, просто-напросто подавишься. И возможно даже - умрёшь.

- Это угроза? - нахмурился Коган.

- Это чистая правда, - расплылся в улыбке наглый тип.

Невысокий, с рыжеватой полоской усов над верхней губой и родимым пятном под левым ухом. Пижонский чёрный костюм пестрел частой белой полоской.

Похоже, невелика сошка, вот Сол и бесится, что на встречу с ним шестёрку прислали.

- Переходи к делу, - потребовал Коган.

- Никаких дел, никаких условий, - рассмеялся подручный Саливана, и у меня возникло впечатление, что он попросту тянет время.

По спине скользнул неприятный холодок, в окружающей действительности почудилась некая неправильность, но разобраться в собственных ощущениях не получилось. Вспыхнул пронзительный луч переносного фонаря, и срывавший от напряжения голос проорал в громкоговоритель:

- Полиция! Никому не двигаться! Бросьте оружие и поднимите руки над головой! Немедленно!

Собеседник Когана без колебаний распахнул полы пиджака, демонстрируя отсутствие оружия; пара так и не вымолвивших ни слова гангстеров немедленно последовали его примеру.

Даже так?

Громила рядом со мной недовольно засопел; я шикнул на него:

- Не дёргайся, - и обернулся к бившему в глаза прожектору со служебным значком в руке: - Специальный комиссар полиции Грай!

Переговорщика это озадачило. Он замялся, словно советуясь с кем-то, а потом вновь прокричал в громкоговоритель:

- Отойдите в сторону! Это наша операция!

Я только хмыкнул в ответ. Странная неправильность перестала быть странной и, словно сложившаяся мозаика, реальность в моей голове вновь приобрела цельный и абсолютно законченный вид.

- Инспектор Крамер, - лишь слегка повысив голос, произнёс я, - вы ему объясните или мне придётся?

На мгновенье тишина осенней ночи стала совсем уж беззвучной, а потом кто-то скомандовал:

- Отбой.

И сразу затопали ботинки, где-то вдалеке лязгнула автомобильная дверца и рыкнул просыпающийся автомобильный двигатель, а в свете прожектора мелькнула невысокая фигура коренастого человека в дешёвом костюме, купленном в магазине готового платья, и сдвинутой на затылок фетровой шляпе с обтрепавшимися полями.

- Здравствуй, Пётр, - двинулся я ему навстречу.

- Доброй ночи, Виктор. - Инспектор ответил на рукопожатие, но на его налитом кровью лице при этом не промелькнуло ни тени эмоции.

А вот спешившего следом парня в полицейской форме просто распирали от возмущения.

- Но как же так?! - воскликнул он. - Это ведь преступники! Разве можно их отпускать? Это же наша операция!

- Думаю, специальный комиссар резонно возразит тебе, что это куда более его операция, нежели наша. - Инспектор скривил уголки рта в некоем подобии улыбки, но его тусклые, с красными прожилками глаза взирали на происходящее всё так же безучастно, как и раньше.

Меня этот тусклый и простодушно-безразличный взгляд нисколько не обманул; Пётр Крамер видел людей насквозь.

- Как вы здесь оказались? - спросил я.

- Анонимный звонок, - поджал губы раздосадованный парнишка.

- Вот как? Очень интересно.

- Не будем тебя больше задерживать, Виктор, - произнёс инспектор и, сунув в рот сигару, с силой прикусил её кончик.

Закуривать не стал, он вообще никогда не курил. Ну - почти никогда.

- Торопитесь? - уточнил я.

- Тебя подождать? - удивился Крамер.

- Было бы неплохо.

- Тогда будем на площади перед театром.

Полицейские отправились восвояси; я обернулся к безмолвно следившим за ходом переговоров гангстерам и указал водителю Когана на оттопыренную полу плаща.

- Сол, ты притащил с собой легавого?! - только тут надумал возмутиться человек Саливана. - Совсем из ума выжил?!

- Заткнись, - потребовал я.

- Что?! - опешил гангстер, но тут клацнули курки штуцера, и он как-то враз растерял весь свой апломб. - Сол, ты ведь не наделаешь глупостей? Лиманы этого так не оставят!

- Не хочу никого разочаровывать, но гарантия Лиманов на полицейскую облаву точно не распространялась, - ухмыльнулся я. - Вряд ли у них возникнут претензии по этому поводу.

- Сол, не дури! Это не по понятиям!

- А давать наводку легавым - по понятиям?! - оскалился Коган. - Вы пришли на встречу чистенькими, без стволов, а меня за решётку засадить собирался? Ах ты, сука такая! Эд, отстрели этому...

- Хватит! - потребовал я. - Нас здесь куча свидетелей видела.

- Вот, вот! - моментально успокоился рыжий. - Мы же цивилизованные люди, никто и подумать не мог, что вы притащите на встречу оружие! А кто слил информацию легавым - так это ещё разобраться надо! Мы просто пришли поговорить...

- Вариантов на самом деле два. - У меня не было ни малейшего желания тянуть резину. - Как ты выразился, "просто поговорить" останусь с тобой либо я, либо Сол. Что предпочтёшь?

- В смысле? - удивился Коган.

- Думаешь, они собирались засадить тебя в кутузку? - хмыкнул я. - Да адвокат вытащил бы тебя под залог уже к обеду!

Сол на миг задумался, а потом, стискивая кулаки, подался вперёд:

- Вы собираетесь захватить казино?!

- Всё уже решено, - нагло ухмыльнулся в ответ рыжий. - Расслабься! Тебе ничего не изменить! Поздяк метаться!

- Очень в этом сомневаюсь, - покачал я головой, взглянув на наручные часы. - Глупо вламываться в казино, когда там полно клиентов. Игроки начнут расходиться через час-полтора, поэтому времени у нас предостаточно. Так что выбирай, кто встретит ваших ребят: полиция или люди Марона.

- Да пошёл ты, легавый!

- Виктор, ты покарауль здесь, а я пока организую тёплую встречу этим ублюдкам! - засуетился Коган. - За мной не заржавеет!

- Стой! - встрепенулся подручный Саливана. - Я могу всё отменить!

- Не свисти! - рассмеялся Сол. - Предупредить своих хочешь? Не выйдет!

- Не выйдет, - подтвердил я. - Ну так что?

На усатого было жалко смотреть. Он прекрасно понимал, что любое решение выйдет для него боком, а потому никак не мог определиться с выбором меньшего из двух зол.

Подставить подельников под пули конкурентов или сдать их легавым?

Будь на месте рыжего серьёзный человек, тот бы попытался надавить авторитетом или просто заболтать нас до полусмерти, но серьёзные люди собирались сегодня сорвать банк, а не точить лясы с тем, кого они заранее списали в отбой.

- Решай! - И я демонстративно глянул на часы.

Усатый скривился, будто откусил лимона, и выдавил их из себя:

- Пусть остаётся Коган.

- Поздно! - осклабился Сол. - Всё, я пошёл!

- Нет, не поздно, - заявил я. Спровоцировать войну банд? Да ещё перед выборами мэра? Вот уж даром не надо!

- Это моё дело! - возразил Коган.

- Стоило подумать об этом прежде, чем звать меня. Нет?

- Но...

- Хватит! - рявкнул я и повернулся к усатому. - Говори, кто и когда должен вломиться в казино. Только учти - если их перехватят заранее, предъявят разве что обвинение в хранении оружия. Иначе они сядут надолго. И это в лучшем случае - штурмовой дивизион обычно сначала стреляет, а уже потом просит бросить оружие и выходить с поднятыми руками.

- Подъедут перед самым закрытием. Фургон прачечной "Росинка".

- Ну вы тут пообщайтесь пока, а мне пора. Увидимся, Сол.

И, прикоснувшись пальцами к полам шляпы, я отправился на парковку. Там остановился перед шикарным автомобилем подручных Саливана, достал нож и с силой засадил его в покрышку. Раздался едва слышный хлопок, зашумел выходящий из проткнутой камеры воздух, и машина слегка завалилась набок. На мгновение поколебавшись, я всё же перешёл к родстеру Когана и повторил там эту нехитрую процедуру.

Не то, что бы я совсем уж не доверял Солу, просто в таких делах лучше немного перестраховаться. Вот загорится ему поднять авторитет, собственными силами решив проблему, и что - трупы с улиц потом убирать? Вот уж не надо такого счастья...

 

Когда я забрался на заднее сиденье патрульной машины, на меня никто даже не взглянул. Ни инспектор Крамер, ни парнишка за рулём, ни даже потеснившийся сержант Фольг.

Долговязый сержант отрешённо откинулся на спинку сиденья; его макушка почти упиралась в потолок, а снятая с головы фуражка лежала на коленях поверх штуцера, направленного стволами в противоположную дверь. Обычно при взгляде на него люди сначала ловили себя на мысли "с этим парнем что-то не так", и только потом обращали внимание на неприятно-серый оттенок кожи и неестественную для живого человека неподвижность.

И действительно - Фольг не был в полном понимании этого слова "живым"; он был тронутым. Поразившая сержанта в давней перестрелке сущность не убила его, а лишь слегка изменила; вероятность такого исхода не превышала одного шанса на тысячу, но Фольг оказался счастливчиком. Правда, везение его скорее заключалось не в том, что он не умер, а в том, что сохранил прежнюю работу. И вот уже за это ему следовало благодарить не слепую усмешку судьбы, а инспектора Крамера.

Он и благодарил. Цепной пёс, ага...

- На казино "Колесо Фортуны", - произнёс я, расстёгивая плащ, - сразу перед закрытием будет совершён налёт. Вам нужен фургон прачечной "Росинка".

- Нам? - с неприкрытым сарказмом поинтересовался Пётр Крамер и поправил шляпу, на миг открыв моему взгляду рану, оставленную давным-давно угодившей в его затылок сущностью. Сержант Фольг был не единственным тронутым в этом автомобиле.

Прикрыв рот ладонью, я зевнул и уточнил:

- А вы против?

Инспектор на миг задумался, потом покачал головой:

- Нет, не против. - И уточнил: - Кого ждать?

- Боевиков Саливана.

- Поехали, - скомандовал Пётр, и сидевший за рулём парень легко пробудил дремавшую в двигателе сущность. Патрульный автомобиль плавно тронулся с места и, разбрызгивая грязную воду из луж, покатил по ночным улицам.

Я на всякий случай ухватился за ручку над головой, но водитель, несмотря на высокую скорость, уверенно вписывал машину в повороты и ни разу не дал поводов для беспокойства.

- Виктор, как думаешь - дело серьёзное? Стоит привлекать штурмовой дивизион? - спросил вдруг Крамер.

- Я бы привлёк.

- Понятно. - Пётр надолго замолчал, а когда тёмные громады офисных зданий остались позади и вокруг замелькали неоновые витрины развлекательных заведений, уточнил: - Тебя где высадить?

- У казино.

- Хорошо. - Инспектор с силой прикусил зубами кончик сигары и за всю поездку не произнёс больше ни слова.

Я тоже. На месте молча выбрался из автомобиля перед казино и отправился прямиком в бар.

- Содовой и самую капельку виски, - попросил бармена, но тот как обычно переврал запрошенную пропорцию с точностью до наоборот.

Ладно, сойдёт.

Встав со стаканом в руке у балюстрады, я оглядел с высоты второго этажа игровой зал, не заметил ничего подозрительного и уселся за столик у окна. На улице вновь заморосил дождь, курившиеся перед центральным входом таксисты разбрелись по автомобилям, мимо медленно прокатила патрульная машина.

Всё как обычно, всё как всегда. Надеюсь, так оно и останется.

 

Сол Коган прикатил часа через полтора. Недобро глянув, он уселся напротив и махнул рукой официанту:

- Виски! - А когда перед ним выставили тумблер с налитым на пару пальцев соломенного цвета напитком, нахмурился и скомандовал: - Бутылку, лёд и что-нибудь горячего на стол. Живо!

- И содовой принесите! - добавил я.

- С тебя новая камера и ремонт покрышки, - заявил Коган.

- Запиши на мой счёт.

- Знаешь, Виктор, вот без этого вполне можно было обойтись! - поморщился Сол и распечатал бутылку выдержанного виски. - Взяли их уже?

- Без понятия, - пожал я плечами. - Теперь это не моя головная боль.

- Надеюсь и не моя, - хмыкнул Коган, вновь наполняя стаканы. Предупредительный официант тут же подхватил сифон и долил мне содовой. - Свободен, - отпустил его Сол. - Свободен, свободен! - повторил он. - Дальше сами.

- Не волнуйся, - зевнул я, прикрыв рот ладонью. - Крамер всё сделает в лучшем виде.

- Очень на это надеюсь.

- За тобой должок.

- Сочтёмся.

Мы выпили, почти сразу принесли горячее, и на какое-то время стало не до разговоров, а когда только-только обсудили последние новости и бутылка подошла к концу, я поднялся из-за стола.

- Увидимся, Сол.

- Может, продолжим в номере? - традиционно предложил гангстер. - Вызову девочек, а?

- Не стоит, - традиционно отказался я.

- Тогда провожу.

Мы спустились на первый этаж, и тут у игровых столов послышался какой-то шум.

- Что за дела? - всполошился Сол.

Я едва успел перехватить его метнувшуюся под полу пиджака руку, стиснул мускулистое запястье и потребовал:

- Спокойней!

И точно - это был не налёт, просто охрана выдворяла из игрового зала какого-то дебошира

- Виктор! - завопил вдруг тот. - Виктор, скажи им!

- Твой друг? - удивился Коган.

- Знакомый, - поморщился я и попросил охранников: - Отпустите его.

- Уберите руки! - потребовал Карл Верст, поправил очки в тонкой золочёной оправе и заюлил: - Виктор, произошло какое-то нелепое недоразумение...

- Никакого недоразумения, - присоединился к нам начальник охраны. - Этот человек находится в чёрном списке комиссии по надзору за азартными играми. Ему запрещено здесь играть.

- Как и в других заведениях, - добавил Коган.

- Но это простые формальности!

- Из-за этих формальностей у нас могут отозвать лицензию.

- Да никто не обращает внимания на такую ерунду! - всплеснул руками Карл. - Виктор, послушай, у меня были определённые проблемы с комиссией, но они остались в прошлом!

- Давай-ка поднимемся в бар, - предложил я, не желая вести разговор на всеобщем обозрении.

Мы вернулись на второй этаж, и Коган сразу потребовал три порции виски. Я тяжело вздохнул, но от выпивки отказываться не стал. От пары глотков особого вреда уже точно не будет.

- Виктор, - вновь начал нудить Верст, - ты же знаешь, я не могу без карт...

- Слушай, Карл, я ещё мог понять, когда ты сломал нос крупье! Погорячился, с кем не бывает. Но в прошлый раз ты влетел на семь тысяч, и мне пришлось договариваться с казино о внесудебном соглашении. Тогда было чертовски непросто убедить их пойти на мировую! - Я глотнул разбавленного содовой виски и уставился на Карла. - Ты понимаешь, что реально мог загреметь на каторгу?

- Виктор, сейчас всё не так! Я работаю в предвыборном штабе Ланфорда, деньги больше не проблема! Вот, смотри! - И Верст раскрыл бумажник, набитый крупными купюрами. - Деньги есть! Ты же знаешь - без карт я просто слечу с катушек! Я уже подал документы в комиссию по играм, но эти бюрократы всё никак не исключат меня из чёрного списка!

- Я его в зал не пущу, - твёрдо заявил Сол Коган. - Виктор, хватит одного доноса...

- Да послушайте! - взмолился Карл. - По всем опросам выходит, что Ланфорд на выборах даст мэру под зад. Разве вам не нужен хороший друг в мэрии? В долгу ведь не останусь! Виктор, ну пожалуйста...

- За что ты отвечаешь в предвыборном штабе? - задумчиво уставился я на Верста.

- Работаю с профсоюзами, занимаюсь социальной политикой. Ты же знаешь, мы делаем ставку на пролетариат!

Коган подавился виски, похлопал меня по плечу:

- Удачи в этом нелёгком деле! - и отправился восвояси.

- Ну, Виктор...

Карла начала бить крупная дрожь, и я спросил:

- На чём сидишь?

- Я?! - возмутился в ответ тот. - Ни на чём! Просто немного кокаина, чтобы расслабиться. Ты же понимаешь, эта предвыборная кампания...

- Ладно, есть вариант, - вздохнул я, вовсе не уверенный, что впоследствии не придётся об этом пожалеть. - Но ты должен пообещать одну вещь...

- Что угодно! Только скажи!

- Мне не нужно "что угодно". Мне нужно, чтобы ты не играл в долг. Только на наличные, которыми располагаешь.

- У меня на счёте лежит три тысячи. И открыт кредит. Я тебя не подведу!

- Если влипнешь, подведёшь не меня. Подведёшь себя. - И я протянул Карлу визитку бара "Фонарь". - Эти люди шутить не будут, и с ними уже помочь тебе ничем не смогу.

- Гангстеры? - зябко поёжился Верст, но визитку, тем не менее, взял.

- Типа того, - подтвердил я. - И раздробленные коленные чашечки будут твоими наименьшими проблемами, если влипнешь в долги.

- Никаких долгов.

- Ладно, спроси Эрика Роя - это хозяин. Скажешь ему, что от меня.

- И всё?

- Да.

- Спасибо, Виктор! - затряс мне руку обрадованный Карл. - Спасибо огромное!

Спрятав визитку в бумажник, он опрометью выскочил из бара; я покачал головой и отправился следом. Спустился на первый этаж, вышел на улицу и остановился рядом с курившим на крыльце Коганом.

- Всё же уходишь? - спросил тот.

- Да, - подтвердил я. - Увидимся.

- Не пропадай...

Я пожал ему руку, поднял воротник плаща и зашагал по тротуару. Дождь стих, небо прояснилось, и не было никакого желания возвращаться домой.

Да и смысл? На часах четверть седьмого; Анна спит и видит сны, зачем её будить?

И я свернул в сторону городского парка. Прошёлся по безлюдной аллее, выбрал скамейку на берегу тихого пруда и, закурив, начал наблюдать, как восходящее солнце подсвечивает алыми отблесками длинные перья полупрозрачных облаков. Ночь никак не желала сдавать свои позиции, небо по-прежнему темнело бездонной синевой, но с каждой минутой утро незаметными, едва уловимыми мазками светлых красок меняло ситуацию в свою пользу.

Всё же рассвет удивительно красивая штука, а уж после полбутылки виски он и вовсе волшебен...

 

Читать дальше ->


Купить бумажное издание: Лабиринт, Озон


Купить электронный текст на Литрес


Купить и скачать электроннй текст на сайте автора в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt


Скачать и слушать аудиокнигу "Дивизионный комиссар"

 

Поводырь мёртвых

 


Купить: Лабиринт


Текст на Литрес


Купить: аудио

Купить: Author.Today

Павел Корнев. Ритуалист Рутинёр

 


Купить: Лабиринт


Текст на Литрес


Купить: аудио