Авторизация

 

 

 

Читать книгу Павла Корнева и Андрея Круза "Хмель и Клондайк"

 

 

  Андрей Круз, Павел Корнев

  цикл Приграничье

  

 

 

 

 

Купить бумажное издание: Лабиринт, Озон

Купить и скачать электронный текст на Литрес в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt

Купить и скачать книгу в магазине Андрея Круза

Скачать и слушать аудиокнигу

 

 

"Хмель и Клондайк"

 часть 1

 

  

  Коля Клондайк, чуть больше чем за год до событий

  

  От Фэйрбэнкса до моста через Юкон примерно сто тридцать майлов. Миль. Я уже привык тут к милям и перестал пересчитывать их в километры. Больше трех часов езды по узкому и почти пустынному шоссе Аляска-2. Зимой здесь мало ездят, да и чистят дорогу не так уж и часто, снег больше ветром сдувает. Но в кабине нового, почти с нуля, "сильверадо" тепло и уютно - грузовик считай что из магазина недавно, еще новой машиной пахнет. Разве что я его еще до ума довел для дальних поездок, а по-другому здесь ездить нельзя, тут даже на выезде из города есть плакатик про то, что "не уверен - не выезжай".

  Но в ту сторону совсем не страшно, со мной еще две машины. Это обратно я поеду один, тогда нервов будет чуть больше. Но у меня с собой спутниковый есть, так что совсем уж не пропаду, случись чего. А так да, не сезон кататься далеко от города, особенно настолько далеко.

  Машинально поднял глаза на потолок, где у меня в креплении висит помпа "ремингтон" с пистолетной рукояткой - моя главная противомедвежья оборона. Их тут много, медведей этих самых, к тому же они вообще отвыкли человека бояться. И такие дробовики здесь опытные люди часто таскают, повесив за спину и зарядив пулей.

  Глянул в зеркало, не растрепало ли брезент в кузове? Нет, все нормально, притянут "банги-кордами" к своему месту, как я его и уложил. Там, к слову, дробовиков еще десяток, не считая остальных стволов и прочего, но это я в конце маршрута отдам. В пикапе "шеви С-10", что едет позади, тоже всякого нагружено. С тех пор как в моей жизни появился Платон, он же Серега Платонов, "кондуктор", как он сам себя называет, торговля в моем магазине пошла очень лихо, не успеваю товар выписывать.

  Кстати, что они вообще со всем этим имуществом делать собираются? Мужик, что вроде как за покупателя, разбирается в этом всем слабо, я поговорить успел. На половину из того, что от меня услышал, он просто глазами хлопал. А второй вообще какой-то чудной, нервный. Первый раз в Америке? Ну и что?

  Хотя... они же за Платоном в первый раз, и, скорее всего, единственный. Я в этом разбираюсь слабо, да и Платон, хоть потрындеть и любитель, но подробности не разглашает, но знаю точно, что система там "ниппель", то есть туда дуй, а оттуда... ничего. Занервничаешь тут.

  Вот в этот ниппель Платон сейчас и полезет, вместе с двумя машинами и тремя людьми. Потом он снова появится здесь, через месяц или два, а вот эти трое и две машины так и исчезнут. Где-то там, куда они едут. А мне и здесь хорошо. Я снова закажу всякого, найду пару очередных пикапов почтенного возраста но в хорошем состоянии, вроде тех что сейчас со мной в колонне идут, отдам их мастерам, который доведут их до состояния "почти новье", а Платон потом рассчитается со мной наличными - и всем хорошо.

  Зеленые ели, серый асфальт, белые наметы снега на нем. Ветер сильный и злой, чувствую как машину время от времени просто раскачивает на дороге. А идущий впереди красный "форд" так еще и виляет заметно под его порывами. И ни единой души навстречу за последний час поездки так и не попалось. Аляска, да еще и центральная ее часть, кому тут ездить? И нефтяные места мы в основном проскочили.

  - Платон, не проскочи, скоро сворачивать, - напомнил я по радио.

  - Помню, - ответила его голосом маленькая пластиковая коробка.

  - Эй, в "шеви", как слышите? Почти на месте, скоро сворачиваем.

  - Я понял.

  Кто из них ответил? Пока по голосам не научился различать. Да и учиться незачем, больше все равно не увидимся никогда.

  Кстати, почему Платон сплав для пуль не у меня заказал? Не проще было бы? Сам привез откуда-то, в ящиках. Вон их вижу, под брезентом, как раз впереди. Увидел и вспомнил. Я же такой почти бесплатно мог подогнать.

  Так, уже поворот... изменившийся ветер хлестнул крупой в лобовое стекло. Это еще не зима, но зима на носу.

  Узкая техническая дорога то ли лесной службы, то ли к какой-то старому нефтяному объекту. Указатель снесли давно, а специально не интересовался. Нам от шоссе ехать недалеко, всего метров триста, за первый изгиб проселка.

  Свернули, встали в колонну вдоль дороги, при этом я жестом пропустил ехавший сзади "шеви" вперед. Я останусь, ему уезжать. Когда машина с двумя мужиками внутри проехала мимо, я столкнулся взглядом с ее пассажиром. Напряженный он явно... или я ему не нравлюсь. Но вообще с Платоном и его людьми эксцессов не бывает, не первый раз встречаемся и не в первый раз сюда приезжаем.

  Ну все, теперь здесь потоптаться придется. А может даже и вернуться, такое пару раз тоже случалось. Покрутится Платон по снегу, съежившись и засунув руки в карманы, а потом плюнет и скажет что мол поехали обратно, не открылось окно. И придется снова возвращаться сюда через пару дней. А вот два раза возвращаться уже ни разу не приходилось, на второй раз всегда все срабатывало.

  Не сглазить бы.

  Разом открылись двери во всех машинах, люди выбрались наружу. Платон, высокий, плечистый и румяный, круглое лицо с кудрявой светлой бородой, совсем молодой, к слову, даже борода его старше не делает, прямо стоя у кабины сменил легкий красный пуховик на добротный тулуп. "Там холоднее" - как-то объяснил он мне. С ним еще один мужик, назвался Дмитрием, лет под сорок, худощавый, похож на военного, я своих всегда узнаю. Он из Питера прилетел неделю назад и ждал Платона в Фэрбэнксе, в мотеле. Мы с ним и по пиву успели сходить. Сейчас у него на плече кобура с револьвером из моего товара, но он идет туда, куда все они идут, с одним рюкзаком, все остальное на этот раз двое из "доджа" закупили.

  Старшим у них Валентиныч, как он сам себя представил, веселый такой мужик за тридцатник возрастом, невысокий и шустрый, вроде как из Омска. Ни к какой конкретной категории я его не отнес, мужик и мужик, на руке, на тыльной стороне ладони татуировка какая-то, но не блатная и не дворовая, а прямо произведение искусства, руны переплетенные в узор. С его внешностью и манерой общения такой партак совсем никак не вяжется. Я спросил у него что это все означает, но от отмахнулся и сказал что сам не знает. "Там нужно, говорят" - пояснил он.

  Вторым был Серега - высокий, бритый почти наголо, мне почему-то омоновца напомнил. Убей бог не пойму почему, но вот такая ассоциация. Может быть похож на кого-то, кого я раньше встречал, не знаю. Серега особо в разговор не лез, доверял это дело Валентинычу, а тот за двоих справлялся с большим успехом.

  - Платон, что? - крикнул я. - Перегружаемся?

  Ветер снова дунул порывом, забравшись под расстегнутую куртку и я прижал полы руками, не дав им подняться крыльями и дать выдуть из меня все скопленное в теплой кабине тепло.

  - Погоди!

  Ага, с "окном" разбирается, сработает или нет. Совершенно неожиданно Валентиныч сказал, подойдя:

  - Да нормально все будет, давай перекидаем ящики чтобы потом времени не терять.

  - Уверен? - усомнился я, бросив взгляд на повернувшегося ко мне спиной Платона.

  - Я тебе точно говорю, - уверенно кивнул Валентиныч.

  Вообще это был не звоночек, а сигнал тревоги, и если бы я знал об этом столько же, сколько знаю сейчас, то черт знает как бы та история закончилась. Но знал я мало и на странности поэтому внимания почти не обратил. Ну, почти не обратил. Поэтому спокойно отстегнул брезент в кузове своего "сильверадо" и взялся за ручки верхнего ящика, глуховато звякнувшего металлом внутри.

  - Давай, Серега, помогай ему, - Валентиныч чуть подтолкнул в спину своего напарника.

  Платон между тем прошел по дороге дальше, не обращая на нас никакого внимания. Он, пока своего "окна" ждал, чуть не в транс впадал, на внешние раздражители не реагируя. И это было второй причиной, по которой я тот сигнал тревоги пропустил.

  Мы с Серегой, к которому присоединились и Валентиныч с Дмитрием, быстро перебросили груз из моего кузова в "шеви", затянули брезент. Тяжеловато получилось, как мне кажется, но я у него подвеску усилил. Валентиныч о чем-то болтал, к чему я не прислушивался, Дмитрий пытался на ветру закурить сигарету, закрывая огонек зажигалки ладонями, а вот Серега выглядел как-то... совсем нервно. Так нервно, что мне это совсем не понравилось.

  Где-то в глубине сознания шевельнулась мысль о том, что все идет как-то неправильно. Может и правильно по всем внешним признакам, но все равно наперекосяк. И Валентиныч как-то неуместно болтлив, и Серега что-то на нервах явно, и Платон вообще ни за чем вокруг не следит...

  А Платон возвращался по дороге быстрым шагом, с довольным выражением лица, какое у него всегда бывало, когда он убеждался что "окно" работает. При его появлении Серега совсем напрягся, правая его рука скользнула за спину, где висел стволом вниз дробовик из моих, опять же, запасов, и тут в голове у меня зазвенели колокола громкого боя.

  Вообще-то у меня не только дробовик в кабине висел под потолком. Куртка на мне была распахнута, но вполне удачно прикрывала кобуру с двадцатым "глоком", за который я схватился, чуя быстро набегающее нехорошее, и заорав:

  - Замерли оба!

  Серега оказался на удивление быстр со своей помпой. Он был левшой, как я успел заметить, поэтому и предпочел из всех дробовиков "браунинг", который бросал стрелянные гильзы вниз, под ноги. Еще он нес оружие "по-африкански", то есть стволом вниз на стороне слабой руки. Когда я еще поднимал пистолет на уровень глаз, Серега успел перехватить свой "браунинг" за цевье, направив его на меня и быстро сместившись в сторону, и даже перехватить его сильной рукой. Но все же я сработал быстрее - "глок" дважды треснул выстрелами, выплюнул двойку десятимиллиметровых пуль Сереге в грудь, заставив качнуться назад, заваливаясь на красный борт пикапа, а затем я перенес огонь на оказавшегося все же не таким расторопным Валентиныча.

  Тот заорал что-то ругательное, схватился за свое ружье, но запутался в ремне, засуетился, и я его застрелил вполне прицельно - два в грудь, один в голову, убив на месте.

  Я умею стрелять, причем умею это делать очень хорошо. Намного быстрее и точнее чем большинство других стрелков. Поэтому и удивился неожиданной расторопности Сереги, который сидел сейчас на снегу у машины, глядя на меня широко раскрытыми глазами, а изо рта у него толчками выплескивалась кровь.

  Не могу сказать, что я хотел сделать в тот момент, допросить его или просто добить? Нет, не помню. Помню, что я ни на секунду не подумал о том, что Дмитрий тоже может быть угрозой. Он ведь приехал отдельно и даже сюда катил в кабине с Платоном, а не с этими двумя. Поэтому в меня он выстрелил без всяких помех, я даже не увидел как он вскинул оружие.

  Тяжелейший удар в грудь, остановившееся дыхание, крик Платона: "Ты что сделал, дурак?" - и дальше закружившееся небо.

  Скрип снега. Красное на белом, я упал на бок.

  Сознания я так и не потерял, хотя дыхание отказывалось возвращаться, а боль в груди была такая, что я должен был умереть от нее на месте, просто не выдержав. Еще больнее стало когда я увидел растерянное лицо Дмитрия совсем близко. Потом меня оторвало от земли и я оказался в кузове пикапа, прямо на желтом брезенте, укрывающем ящики. Теперь уже изо рта у меня лила вишневого цвета кровь, я чувствовал ее вкус и слышал как она хлюпает у меня в легких.

  "Хана" - созрела четкая мысль, мгновенно превратившаяся в уверенность.

  С такими ранами не живут. И с таким кровотечением.

  Страха не было. Страх - он от надежды, а надежда даже близко ко мне не подошла. Это уже смерть, я - часть круговорота всего сущего в природе.

  Ну и куда меня собираются везти? Зачем? Что это изменит? Упрятать труп? И почему Дмитрий? И причем тут Платон? И что это вообще было?

  Я даже успел ощутить как машина подо мной рванула с места, а дальше меня насквозь прострелило болью и свет в глазах померк.

  

  

   Хмель. За неделю до событий

  

  Утро! Я люблю утро.

  Люблю тишину и спокойствие пустого бара, люблю посидеть за стойкой, пока не заглянули на огонёк ранние посетители и не подошёл персонал.

  Хотя персонал - это громко сказано. Всего персонала у меня Ваня Грачёв - бармен, грузчик и охранник в одном лице, да тётя Маша - приходящая стряпуха. Ну, ещё девчонок из "Ширли-Муры" время от времени на подмену вызываю, но их даже не пытаюсь запомнить, постоянно меняются.

  А больше и не надо никого. Бар невелик, пять столов-кабинок да стойка с кранами. Но не распивочная, вовсе нет. Приличное заведение, мебель резного дерева, свежее пиво.

  Из-за пива сюда и приходят: пиво у меня собственное. Сам варю, сам продаю. На пиве и зарабатываю, а бар - так, больше для души.

  Говорил уже, что нравится постоять за стойкой с утра? Вот-вот.

  Пошарив по карманам карго-штанов, я достал коробок и начал выкладывать перед собой таблетки-горошины. Семь штук.

  Каждый охотник желает знать, где сидит фазан.

  Именно так - по цветам радуги: красная, оранжевая, жёлтая, зелёная голубая, синяя и фиолетовая. Чтоб точно не ошибиться.

  Я наполнил стакан кипячёной водой из чайника, снял с левого запястья браслет со старенькой "Омегой" - вещицей ещё из той, прежней жизни, - и тут за широким, забранным квадратами заиндевевших стёкол окном мелькнула тень. Распахнулась дверь, с улицы ворвались клубы пара, повеяло холодом; двое крепких парней начали затаскивать в бар пустые кеги.

  - Ставьте в угол, - попросил я.

  - Да пусть вниз сразу отнесут! - предложил появившийся вслед за грузчиками светловолосый широколицый парень в распахнутой дублёнке, крепкий и широкоплечий, но с заметным пивным животиком.

  - Привет, Денис! - поздоровался я с совладельцем клуба "Ширли-Муры", через который расходилась добрая половина моего пива. - Пусть оставляют, Ваня сам отнесёт.

  - Совсем ты, Хмель, его загонял, - усмехнулся Селин, усаживаясь на стул у стойки. - От него только кожа да кости остались!

  Я вежливо улыбнулся. При росте в два метра и весе сто тридцать килограмм Ваня впечатление заморыша нисколько не производил; скорее уж на оборот.

  - Это у вас он отъелся, - возразил я. - А у меня только-только в форму возвращаться начал.

  Иван перешёл ко мне как раз из "Ширли-Муры", где до того несколько лет проработал охранником. Человек он был надёжный и проверенный, с обязанностями помощника справлялся на отлично, заодно и за порядком приглядывал.

  И мне спокойней, и его бывшим работодателям тоже... спокойней. При других обстоятельствах они могли бы стать моей крышей, но за охрану я им не платил, просто не задирал цены, только и всего. Как не задирал и другим своим оптовым покупателям - клубу "Западный полюс", владельцы которого имели непосредственное отношение к Дружине. В результате спокойно жил, не опасаясь ни пересмотра условий сотрудничества, ни выкручивания рук. Система сдержек и противовесов, как она есть. В Форте без этого никак.

  Грузчики затащили в бар последние кеги и составили их в свободный угол, тогда я распахнул дверь и показал выставленную вдоль стены замену - десять кег по пятьдесят литров каждая.

  - И мне пива захвати! - попросил Денис.

  Я кивнул и сходил в "холодную" комнату, в уличной стене которой было пробито несколько сквозных отверстий. При желании их можно было заткнуть деревянными заглушками, но сейчас в этом никакой необходимости не было: термометр показывал десять градусов по Цельсию. Для пива лучше не придумаешь, а продукты хранились в соседней клетушке, там было холоднее.

  Взяв с полки бутылку с бугельной пробкой, я вернулся за стойку и аккуратно перелил пиво в стакан. Полностью опустошать бутылку не стал - остаток с осадком выплеснул в раковину.

  - Не многовато колёс с утра? - поинтересовался Денис, принимая бокал.

  Я выставил перед собой указательный палец, засек время и закинул в рот красную таблетку. Проглотил, запил глотком воды, выждал пятнадцать секунд и взял следующую.

  Менять интервал между пилюлями и особенно очерёдность их приёма не рекомендовалось производителем категорически. Возможно, это ничем особенно страшным и не грозило, но рисковать я не собирался в любом случае.

  - И для чего это всё? - усмехнулся Селин, отпив пива.

  - Витамины, микроэлементы, красные кровяные тельца, давление... - сообщил я, допив воду.

  - Давление? - немедленно усмехнулся Денис. - Это чтоб стоял, что ли? По бабам собрался?

  - Мой лечащий врач такого не одобряет, - покачал я головой.

  - Твой лечащий врач не одобряет баб?

  - Категорически, - подтвердил я. - Никаких баб кроме лечащего врача.

  - А! - рассмеялся Селин. - А то уже беспокоиться за тебя начал.

  Я нацепил металлический браслет с часами на запястье и защёлкнул замок.

  - Не стоит за меня беспокоиться.

  - Да уж вижу, что не стоит, - хмыкнул Денис, допил пиво и щёлкнул пальцем по пустому бокалу. - Вот почему ты нам такое пиво не отпускаешь?

  - Экономически нецелесообразно. Да и спросом пользоваться не будет.

  Селин фыркнул:

  - Мне же нравится!

  - А как плевался первый раз?

  - Дело привычки.

  - Люди привыкли к пиву качественному и простому, так зачем их смущать? - усмехнулся я. - Кому нужно что-то особенное, Мозаик блонд эль или эль американский янтарный, тот всегда может зайти ко мне. Да я такого много и не варю, только для ценителей.

  - А стаут? - спросил тогда Денис. - Стаут почему нам не продаёшь?

  - И стаута много не варю, - пожал я плечами. - Светлый эль хорош тем, что две недели брожения, потом неделя выдержки и он готов. Две варки в месяц по тонне пива. Оборачиваемость отменная. А стаут выдерживать минимум три месяца надо. Ёмкости дополнительные понадобятся, капиталовложения...

  - Мы обеспечим вложения.

  - А выхлоп нулевой выйдет. И смысл?

  - Расширяйся, - предложил Денис. - Мы одну точку на Южном бульваре выкупаем, закупки увеличим.

  - Не интересно, - покачал я головой. - Денис, ты же знаешь, я по сырью целиком и полностью от поставок из Северореченска завишу. Хмель, солод, пшеница - всё оттуда идёт. Четыре центнера в месяц - это ещё куда ни шло, а запрошу больше, повысят цену или вовсе кислород перекроют. И вы со всеми своими связями ничего с этим поделать не сможете. Плюс людей дополнительно нанимать и за аренду платить, подвал полностью заставлен. В итоге получается, что работать я стану в два раза больше, но за те же деньги. И смысл?

  - А...

  - Нет, - отрезал я. - "Западный полюс" я без пива не оставлю. У нас долгосрочный договор.

  - Что за человек ты такой, Хмель? - кисло глянул на меня Селин. - Как угорь изворотливый. И ведь знаю точно, что лапшу на уши вешаешь, а не подкопаешься.

  - И не надо.

  - Тащи ещё бутылку, - махнул рукой Денис, снял дублёнку и кинул на соседний стул. - Но если что - имей нас в виду. Предложение о инвестициях в силе.

  - Хорошо, - кивнул я и отправился за пивом.

  Вновь наполнил бокал гостя, потом достал из-под прилавка бутыль с настоянным на травах самогоном и набулькал две стопки, себе и Денису.

  - Не будь ты таким упёртым ослом, Хмель, - вздохнул Селин, - мы бы весь Форт пивом снабжали!

  - Мочой, - поправил я собеседника.

  - Как сказал один римский император по схожему поводу: "деньги не пахнут", - возразил Денис и в несколько глотков осушил бокал.

  - Предпочту остаться при своих, - заявил я и взял рюмку.

  Мы чокнулись и выпили.

  - Вот и виски ты не ставишь, - укорил меня Селин, шумно выдохнул и потряс головой. - Крепкий, зараза!

  - Все эти виски и коньяки - от лукавого, - поморщился я. - Ты не представляешь, сколько там спирта в процессе выдержки впустую испаряется!

  - Крохобор, - фыркнул Денис и взял со стула дублёнку.

  Вновь распахнулась дверь, с улицы зашёл краснолицый товарищ, крепостью сложения под стать Селину, только выше его на голову и с ещё более вызывающе выпирающим из-под армейского полушубка животом.

  Александр Ермолов, глава всея пограничной службы и цельный подполковник.

  - Здоров, Денис! - обрадовался он при виде Дениса.

  - Привет, Шурик!

  Они обнялись и по-приятельски похлопали друг друга по спине.

  - Лысое чудовище не появлялось? - спросил после этого Селин.

  - С того лета ни слуху, ни духу, - ответил Ермолов. - Но я своим на границу циркуляр спустил, если объявится - маякнут.

  Денис подавился смешком и покачал головой:

  - Насмешил. До слёз, блин! Думаешь, он через пост пойдёт?

  - А почему нет? - развёл руками Ермолов и демонстративно потёр костяшками пальцев петлицу с тремя шпалами. - Претензий к нему нет...

  - Очень сомневаюсь, - покачал головой Селин, махнул мне на прощанье рукой. - Бывай, Хмель! - и вышел за дверь. Не стал даже шапку одевать, благо идти отсюда до "Ширли-Муры" было от силы пару минут. Требовалось просто перейти через Красный проспект и немного подняться по нему вверх.

  - Чё стоим, кого ждём? - навалился тогда Ермолов на стойку. - Наливай, Хмель!

  Я тяжело вздохнул и вытащил из-под прилавка бутыль с самогоном.

  - Вздрогнем! - выдохнул пограничник и влил в себя настойку.

  Выпил и я.

  - Как обычно тёмного крепкого? - спросил после этого, пряча бутылку.

  - Ящик, - кивнул Ермолов.

  Я сходил в холодную комнату и вынес картонную коробку с дюжиной пол-литровых бутылок русского имперского стаута. Впрочем, с Россией это пиво связывала лишь красивая легенда, а приставкой "имперский" оно было обязано исключительно высокой плотности. Обычный стаут, двойной, имперский... Как-то так.

  Такой стаут я варил исключительно под заказ. Ну и для себя немного.

  - Чек на неделе пришлю, - предупредил Ермолов, забирая пиво. - Идёт?

  - Не вопрос, - кивнул я. - А бутылки?

  - Старые? - озадачился глава погранслужбы. - Позавчера с нарочным отправлял.

  - Секунду! - Я раскрыл гроссбух, отыскал сделанную Грачёвым отметку о приёме двенадцати бутылок и кивнул: - Порядок.

  - У нас всё чётко! - рассмеялся Ермолов и поднял со стойки увесистую коробку.

  Я прошёл к двери и открыл её, выпуская покупателя на улицу.

  Перед самым крыльцом стоял внедорожник УАЗ "Хантер"; он был выкрашен серо-белыми разводами городского камуфляжа и оттого в утренних потёмках походил на кучу подтаявшего снега. Рядом переминались с ноги на ногу двое пограничников, с автоматами и в разгрузках.

  - Серьёзная охрана.

  - Статус обязывает, - вздохнул Ермолов, шагнув через порог.

  Он спустился крыльца и вместе с коробкой пива забрался на широкое заднее сиденье; я прикрыл дверь и вернулся за прилавок.

  Утро! Я люблю утро, тишину и спокойствие, но в баре это товар нечастый.

  Только отметил в гроссбухе отпуск пива, как появился Иван Грачев.

  - Здрасте, дядя Слава! - поприветствовал меня помощник, расстегивая синюю "аляску". - Как оно ваше ничего? Какие планы?

  - Оставайся за старшего, - сообщил я. - Пойду пиво варить.

  - Помочь? - спросил Ваня, выдернул из мишени дротики, отступил и один за другим метнул их обратно в доску.

  - Позову дробнину выгребать, - предупредил я помощника и спустился в подвал, где была оборудована пивоварня.

  Надо сказать, с домом мне повезло. Кирпичный особняк располагался в непосредственной близости от Красного проспекта, с крыльца даже был виден перекрёсток, но при этом задним двором выходил он на заброшенный район и потому особого интереса у торгового люда никогда не вызывал. После переноса города в Приграничье здесь какое-то время обитали бандиты, затем квартировалась рота дальней разведки Патруля, только вот кончили они ничуть не лучше уголовников, и в итоге здание начали долго и муторно продавать. Я выкупил половину и был уверен, что соседей в обозримом будущем не появится, но год назад один оборотистый товарищ открыл во второй части особняка оружейный магазин.

  Оно и к лучшему: одному за домом следить было достаточно накладно. Да и ладили мы с Николаем Гордеевым по прозвищу Клондайк неплохо, благо общих знакомых хватало. Кроме того Николай как и я работал с Сергеем Платоновым, и тот факт, что сотрудничество это афишировать не следовало, нас только сближало.

  Подвал в особняке был добротный, с высокими сводчатыми потолками и дощатым полом. В первом помещении были установлены варочный котёл, фильтровально-заторный чан и бак для промывочной воды, соединённые между собой через насос для высокотемпературных жидкостей шлагами из нержавейки. Такой же шланг через охладительную систему уходил в смежную комнату, где стояли сужающиеся книзу стальные танки для брожения. Там же уместились пластиковые баки поменьше, в них дозревали "эксклюзивные" и экспериментальные партии пива. Проход закрывала массивная деревянная дверь, подбитая для сохранения нужного температурного режима резиной. Здесь было жарко, там - прохладно.

  Огонь в печурке под котлом уже едва трепетал; я проверил температуру воды и начал засыпать в неё молотый солод. Пока перетаскал без малого два центнера - аж упрел. После этого приладил на место крышку и запустил стоявший в углу электрогенератор, выхлопные газы от которого уходили по прокинутому через отдушину резиновому шлангу на улицу. Обошёлся генератор совсем недешево, да и солярка денег стоила, зато не приходилось надрываться, размешивая затор вручную и самолично качать помпу, перекачивая сусло. Да и вытяжка лишней вовсе не была.

  Механизация!

  Генератор негромко заурчал и сразу вздрогнул электродвигатель, начали вращаться опущенные внутрь бака лопасти.

  Всё, процесс пошёл; теперь остаётся только за температурой следить. Впрочем, технология отработана, вмешиваться, скорее всего, не придётся.

  Закинув угля в топку под варочным котлом, я засёк время и начал вытаскивать из подвала пустые алюминиевые фляги. Воду приходилось заказывать из-под Старой Мельницы, источникам внутри городских стен я не доверял. И сам собственный продукт употребляю, и людей отравить не хочется. За такое и к стенке поставить могут. Здесь в санэпидстанции чистые звери работают.

  Пока возился с флягами и подметал разлетевшуюся всюду при помоле солода пыль, уже и время подошло. Я поднялся в бар, по-прежнему пустой, уселся за стойку и окликнул помощника:

  - Вань, пора фильтровать и дробнину выгребать. Сам справишься?

  - Не вопрос, - подтвердил тот. - Хмель сразу засыпать или подождать, пока закипит?

  - Сыпь сразу, пакеты на столе лежат. Там подписано.

  - Хорошо.

  Помощник спустился в подвал, а я сходил в холодную комнату с продуктами, сделал себе пару бутербродов и вернулся за стойку. Но только с кухоньки раздался свист закипевшего чайника, как вновь распахнулась входная дверь. Вот и позавтракал.

  Высокий плечистый мужчина средних лет стянул с головы шапку, пригладил ладонью короткие русые волосы с проседью и шумно потянул носом воздух.

  - Слав, опять варишь? - спросил Николай Гордеев, он же Клондайк, он же мой сосед и совладелец особняка.

  Я принюхался к давно ставшему привычным запаху и рассмеялся:

  - Завтра перловку для стаута жечь буду.

  - Завтра меня в Форте не будет, - махнул рукой Николай. - Так что жги, Слав, не стесняйся никого. Дом только не спали.

  - Да уж постараюсь, - пообещал я и спросил: - Завтракать будешь?

  - Нет, - качнул головой сосед, - я чего зашёл: отъеду на пару дней, лады? Объявление повешу, чтобы к тебе обращались насчет время там назначить или что. Хорошо?

  - Да не вопрос. Пусть заходят, мне же клиентов больше. А если звонить будут, - кивнул я на дисковый телефонный аппарат на другом краю стойки, - в баре всегда кто-нибудь есть. Ответят, своих предупрежу.

  - Вот и ладненько! - Николай пожал мне на прощание руку и отправился по делам.

  Тогда я со спокойной совестью налил себе чая и позавтракал, а потом в бар поднялся взмыленный Иван.

  - Сделал, - сообщил он.

  - Всё, остаёшься на хозяйстве, - объявил я, - как с пивом закончу, поеду за продуктами.

  - Список не забудь! - напомнил помощник и протянул исписанный убористым почерком поварихи листок.

  Я сунул перечень в один из многочисленных карманов штанов и спустился в подвал. Запах внизу изменился, стал более острым, теперь в нём явственно проступал аромат хмеля. Сусло закипело, и вытяжка с возросшей нагрузкой справлялась вовсе не лучшим образом. Стало жарко.

  Расстегнув ворот фланелевой рубашки, я засек время и отодвинул засов угольного люка. Распахнул его - в лицо посыпался снег.

  Чёрт! Не сообразил почистить с улицы.

  В подвал клубами пара ворвался морозный воздух; я не стал возвращаться за курткой и по узенькой деревянной лесенке выбрался во двор. Отпер каретный сарай, выбрав нужный ключ на связке, уловил непонятное давление, мысленно проговорил кодовую фразу - и охранное заклинание уснуло, снятое до следующего раза.

  Не терплю всей этой чертовщины, но лучше на нормальную охрану потратиться, чем после грабителей порядок наводить. Магия иной раз весьма и весьма жизнь упрощает; если не сказать - продляет.

  В каретном сарае стоял мой железный конь - неброской серой расцветки УАЗ "буханка" с глухой кабиной, вместо окон в задней части которой были бойницы, закрытые железными шторками на манер инкассаторских машин. Я завёл двигатель, подогнал автомобиль задом к угольному люку и оставил прогреваться. Сам спустился вниз, ухватил пакет из-под мусора с дробниной и поволок его наверх.

  Дроблённый солод после затирания - это та же самая каша, но людям её не предложишь, а вот свиньям или уткам - в самый раз. Этим и пользуюсь.

  В подвале я накинул короткую тёплую куртку, ухватил следующий мешок и поволок его во двор. Пока носил в машину дробнину, подошло время добавления второй порции хмеля. Всыпал содержимое одного из пакетов в кипящее сусло и поднялся в бар.

  - Ваня! - окликнул помощника, который в одиночестве скучал за барной стойкой. - Через пятнадцать минут надо будет последний хмель засыпать. Сделаешь или мне задержаться?

  - Сделаю. Если что, тётя Маша с посетителями подстрахует.

  - Она подошла уже?

  - У себя, - кивнул Иван. - Потом ещё пятнадцать минут дать покипеть и перекачивать в баки?

  - Да. И дрожжи залить не забудь. Только проверь, чтобы температура в норме была. А котёл не трогай, сам его вечером вымою. На тебе двор, снег убери.

  - Хорошо, сделаю, - пообещал Грачев и не удержался от скептической ухмылки, когда я достал из-под стойки жезл "свинцовых ос".

  Нет, иронию помощника вызвало вовсе не наличие в баре оружия само по себе - наличие оружия он одобрял целиком и полностью, - смущал Грачева мой выбор. Сам бы он предпочёл держать под стойкой дробовик, но позиция Дружины в этом отношении была непоколебима: никакого огнестрельного оружия в пределах городских стен. Либо сдавай в Арсенал у ворот, либо ставь чародейскую пломбу, которая при попытке высвободить спусковой крючок пометит и ружьё и его владельца так, что любой колдун почует остаточный фон даже с сотни метров. И здравствуй - штрафной отряд...

  - Клондайк, вон, лицензию себе оформил, - многозначительно произнёс Иван, начиная давным-давно опостылевший мне разговор.

  Наш сосед и в самом деле помимо торговой лицензии через знакомых оформил - читай, купил, - разрешение на ношение оружия. Мог бы последовать его примеру и я, но делать этого не стал. Просто не хотел влезать в долги. Ты мне, я - тебе; у нас только так.

  К тому же лично меня жезл "свинцовых ос" устраивал целиком и полностью. От старых гнутых чародеями Братства палок давно осталось одно лишь название, мой жезл напоминал короткую, всего сантиметров сорок длиной, винтовку. Деревянное ложе в компоновке булл-пап, удобный приклад, стальной ствол, быстросъёмная банка с шарами, присутствовала даже планка Пикатини и переключатель огня с автоматического на одиночный.

  В чём подвох? Без подвоха не обошлось: сертифицированные для продажи в Форте магическое оружие и амулеты обладали одной немаловажной особенностью - они не срабатывали против обладателей служебных блях, посему дружинники могли не опасаться поймать затылком свинцовый шар калибра .375.

  Я же с Дружиной воевать не собирался, так помощнику и заявил. Он только плечами пожал и остался при своём мнении.

  - Дробовик надёжней.

  Спорить я не стал и вышел на задний двор, прихватив "Шершень", как называлась эта модель жезла.

  Зачем оружие? Странный вопрос. Когда задворки дома выходят на заброшенный район, где в подвалах, того и гляди, заведётся какая-нибудь нечисть, или того хуже - найдут убежище бродяги, без оружия чувствуешь себя не в своей тарелке. Да и некоторые вполне приличные люди по-хорошему не понимают. А у меня бизнес, мне накладки ни к чему.

  Именно поэтому я положил "Шершень" на пассажирское сиденье, проверил на месте ли на совесть заточенная малая пехотная лопатка и только после этого принялся отскрёбать от инея лобовое стекло. Потом выгнал УАЗ на улицу и, выдернув ключ из замка зажигания, сходил закрыть ворота.

  Нацепленное на палец кольцо с ключами пощекотало кожу непонятным давлением, но к этому давно привык и не обратил никакого внимания. В перекрученной медной проволоке таилось немудреное заклинание, прозванное местными умельцами "Щелчком". В одну сторону покрутишь, ударит несильно, в другую заведёшь, - может и голову снести. Хитрая штука и, разумеется, сертифицированная. Мне проблемы с законом ни к чему.

  Объехав двухэтажный особняк красного кирпича, я притормозил у съезда на Красный проспект, пропустил гружённую бочками телегу и повернул направо. Снег ночью не шёл, но и так ехать приходилось по намертво-смёрзшейся колее; благо транспорта на дороге было мало; лишь изредка попадались сине-белой расцветки машины Дружины, сани и небольшие юркие фургоны наладивших грузовые перевозки коммерсантов.

  Красный проспект служил естественной границей между западной частью Форта и центром, и разница между соседними районами здесь проявлялась самым наглядным образом: справа тянулся заброшенный гаражно-строительный кооператив, слева возвышались жилые девятиэтажки. Несмотря на все усилия привлечь людей на запад и северную окраину, особыми успехами заправлявшая там Лига похвастаться не могла. Люди неохотно перебирались туда, предпочитая селиться на территориях, подконтрольных Дружине. Только район вокруг госпиталя и процветал, если так можно выразиться.

  На перекрёстке с Южным бульваром я притормозил и пропустил пару затонированных вкруговую внедорожников. Автомобили рыкнули мощными двигателями и покатили к дорогим магазинам и развлекательным заведениям, я тоже задерживаться на пересеченье улиц не стал, переехал через бульвар и свернул в частную застройку посёлка Луково.

  Затянутое облаками серое небо нависало над крышами одноэтажных бараков и высокими мансардами коттеджей, из многочисленных печных труб к нему тянулись стойки дыма. Дорога окончательно превратилась в две накатанных в глубоком снегу колеи, но я ехал привычным маршрутом и потому нисколько не волновался. Свернул раз, другой и вскоре притормозил перед высокими воротами добротного бревенчатого особняка.

  Дом напротив выглядел нежилым, но стоило только "буханке" остановиться, как занавески на одном из его окон колыхнулись и за серебром инея мелькнуло чьё-то лицо. Я на это никакого внимания не обратил, спокойно выбрался из кабины и несколько раз ударил железным кольцом о дверь калитки.

  Вскоре послышался скрип снега, дверь распахнулся и на меня настороженно глянул невысокий крепкого сложения мужичок в тулупе, шапке-ушанке и собачьих унтах. С плеча его свешивался гладкоствольный карабин двенадцатого калибра "Сайга", из-за голенища торчала рукоять солидных размеров ножа.

  - Ты один? - спросил Семён Лымарь, подвизавшийся при хозяине кем-то вроде охранника.

  - Нет, блин, десяток нелегалов в кузов забил! - хмыкнул я. - Один, разумеется!

  - Заезжай, - разрешил тогда Лымарь и распахнул ворота.

  Я загнал автомобиль во двор, и сразу в сени вышел бородатый дядька лет шестидесяти.

  - Слава! - радушно поприветствовал он меня. - Свинки тебя заждались!

  - Виктор Петрович! - развёл я руками. - Рад видеть вас в добром здравии!

  - Проходи, Слава, проходи, - позвал меня дядька в сени и спросил Лымаря: - Спокойно всё?

  Семён выглянул на улицу, закинул ружьё за спину, и подтвердил:

  - Спокойно.

  - Тогда выгружай.

  Лымарь начал выволакивать из УАЗа мешки с дробниной и таскать их в сарай, на обратном пути он переносил к машине коробки с куриным яйцом, пакеты с уже разделанным кабанчиком, домашними сосисками и колбасками. Сотрудничество с хозяином у нас было взаимовыгодным в полном смысле этого слова.

  В сенях я достал из кармана куртки узелок и выставил на подоконник стопку увесистых "Соболей" - серебряных монет весом тридцать один грамм каждая.

  Виктор Петрович придирчиво осмотрел трёхрублёвки и даже провёл над ними чарофоном - универсальным магическими прибором, вставленным в корпусе обычного мобильного телефона, и увиденным остался доволен.

  - Порядок, - пробурчал он, закуривая вонючую папиросу, из-за которых его борода давно приобрела непередаваемый желтовато-коричневый оттенок. - Семён, давай к нам!

  Лымарь скрылся в сарае и следующую картонную коробку занёс уже в сани.

  - Проверяй! - раскрыл он её, выставив на подоконник.

  Внутри оказались блистеры с таблетками, наполненные разными хитрыми препаратами одноразовые шприцы и пузырьки с разноцветными пилюлями. Это уже мне.

  - Всё по списку? - уточнил я.

  - Всё по списку, - подтвердил Виктор Петрович.

  - Вот и отлично! - Я закрыл коробку и сунул её под мышку. - Семён, завтра-послезавтра подходи за новым перечнем.

  - Замётано, - кивнул Лымарь.

  Я распрощался с хозяином дома и вернулся в машину. Когда Семён открыл ворота, помахал ему на прощание рукой и вывел УАЗ на улицу.

  Уже говорил, что у нас взаимовыгодное сотрудничество? Всё, верно. Так оно и есть.

  Господин Бородулин заведовал лабораторией на промзоне и варил для Гимназии какую-то совсем уж убойную химию, но денег много не бывает и под мою личную гарантию, что его продукция не засветится в Форте, Виктор Петрович поставлял лекарства, которые сохраняли большую часть своих целебных свойств и в нормальном мире. Переправлять их туда было заботой моего компаньона Сергея Платонова - кондуктора, способного переходить через границу и таскать туда-обратно всякие полезные штуки.

  Вылечить неизлечимую болезнь за курс из десяти инъекций дорогого стоит, а люди не имеют привычки скупиться, когда речь идёт об их здоровье. Особенно люди состоятельные. Никаких страховых компаний и полисов - только наличные. И даже так очередь была расписана на несколько месяцев вперёд.

  Возможно, это нас и подвело. Я вспомнил о прошлогодней попытке покушения на Платона и помрачнел. Пусть уже год прошёл, и кондуктор уверился, что груз хотели забрать случайные люди, я об осторожности забывать не собирался. Вычислили один раз, вычислят другой.

  Впрочем, утечка информации случилась точно не с моей стороны. Платон ничего не знал о Викторе Петровиче, а Виктор Петрович понятия не имел, кто такой Платон. В таком положении вещей и раньше был определённый смысл, ведь деловые люди ничего так не любят, как избавляться от посредников, а теперь это, вполне возможно, стало залогом моей безопасности. Отступаться от заведённых правил я не собирался.

  Вновь колыхнулись занавески в доме напротив, но я по этому поводу нисколько не обеспокоился. Гимназисты хоть и приставили к ценному кадру круглосуточную охрану, но мои визиты сюда имели железную легенду: пивовар меняет отходы производства на яйца и мясо, ну кто заподозрит в этом подвох? Тем более хозяйство Бородулины вели с размахом и закупали корма, вовсе не у меня одного.

  В обратный путь я отправился другой дорогой и выехал из посёлка неподалёку от бывшей учебной части Братства, ныне перестроенной под общежитие китайской общины. На Южном бульваре я повернул налево и почти сразу вырулил на парковку перед длинным ангаром Колхозного рынка - одной из немногих точек, которые продолжило контролировать Братство после своего переезда в Туманный.

  УАЗ вместился на свободном месте между разбитой вазовской "четвёркой" и перекосившимся на одну сторону "газелью", а я прихватил с собой полученную от химика коробку и отправился на рынок.

  Двое охранников у входа на меня даже не взглянули. В одинаковых касках с тёплыми подшлемниками, ватниках и длинных бронежилетах с футуристического вида чаромётами наперевес и короткими мечами на боках они казались актёрами из малобюджетного фантастического боевика, но недооценивать их боевых качеств ни в коем случае не стоило - воздух вокруг боевиков Братства так и дрожал от переполнявшей снаряжение магии.

  Я прошёл внутрь, но к торговым рядам сворачивать не стал и направился сразу в административный блок, где располагались павильоны с промышленными товарами. Торговая точка Саши Платонова располагалась на втором этаже, там он выставлял на продажу охотничью и спортивную одежду, которую для него за бесценок по здешним меркам скупали на распродажах где-то на Аляске.

  Продукция ушлого коммерсанта пользовалась постоянным спросом, торговля шла ходко, и как-то незаметно обычное прикрытие стало обеспечивать кондуктора вполне достойный доход. Но самолично он давно уже за прилавком не стоял, выбирался на место, лишь когда привозил товар или возникала особая необходимость. Как, например, сегодня.

  - О, какие люди! - обрадовался моему появлению высокий плечистый парень с короткой русой бородкой, которая нисколько его не старила, наоборот, лишь подчёркивала невеликие годы. - Вячеслав Владимирович, не проходите мимо!

  - А я и не прохожу! - объявил я, заходя в салон с многочисленными вешалками с зимней одеждой и полками со свитерами и тёплыми ботинками. Выставил коробку на прилавок и объявил: - Как и договаривались, пиво принёс.

  Серега Платонов повернулся к худощавому мужичку лет сорока на вид, который был у него на подхвате, и попросил:

  - Дмитрий! Не в службу, а в дружбу сходи за кофе.

  - Чёрный или с молоком? - только и уточнил у меня Дмитрий.

  - С молоком, - решил я, а как только тот вышел в коридор, напомнил кондуктору: - Пиво забирай.

  Платонов покачал головой.

  - Слав, ты понимаешь, я ведь из Форта завтра по делам уеду. Испортится оно. Подержи у себя. Вернусь, заберу.

  Я просто опешил.

  - Платон, ты чего несёшь? - прошипел, нависая над прилавком. - Забирай товар!

  - Слава, успокойся! - столь же тихо выдохнул в ответ кондуктор. - Накладка вышла. Я туда в этот раз ненадолго, возьму оружие и сразу обратно. Нашими делами в следующий раз займусь. По времени уложимся нормально.

  - Точно?

  - Абсолютно. Подержи у себя, а я на неделе заскочу и заберу.

  Вернулся Дмитрий, выставил на прилавок два стаканчика с кофе.

  Я нервно отпил и поморщился. Ситуация не нравилась мне категорически.

  - Слав, да ничего с твоим пивом не будет! - расплылся Серега Платонов в беспечной улыбке и достал из-под прилавка обувную коробку с надписью "Merrell" на боку. - Лучше смотри, какие я тебе ботинки придержал! Фирма!

  Коробка весила никак не меньше пяти килограмм, но я никак этого не выдал, осторожно поставил её на прилавок и пробурчал:

  - Дома посмотрю.

  - Посмотри, - вновь улыбнулся Платон.

  - Александр, а давайте пройдёмся до машины, - предложил я тогда.

  - Могу помочь, - вызвался Дмитрий, но кондуктор только похлопал его по плечу.

  - Не стоит. Присмотри лучше за товаром, пока Света с обеда не подошла.

  Я взял коробку с медикаментами, а Платон с обувью, и мы зашагали к лестнице.

  - Предупреждать надо, - выговорил я кондуктору, когда мы спустились на первый этаж. - Не мог позвонить, что ли?

  - Ну извини, Слава, не подумал. Мой просчёт. Хорошо?

  - В машине это без присмотра не оставлю, - предупредил я компаньона и сгрузил ему картонную коробку. - Карауль, раз позвонить не удосужился.

  Платон хмыкнул и выставил свою ношу на широкий подоконник, а я достал список стряпухи и отправился за покупками на продуктовые ряды. Но перед этим заглянул в офис охраны.

  - Климов у себя? - спросил у скучавшего на входе охранника.

  Молодой брат в полной боевой выкладке с сомнением оглядел меня и кивнул:

  - У себя.

  - Вот и отлично, - и я прошёл в кабинет начальника охраны рынка, стены которого были сплошь завешаны разнообразными образчиками холодного оружия. В основном явными самоделками, практичными, надёжными и острыми.

  Невысокий худощавый парень лет на пять помладше меня в армейских брюках и поношенном "турецком" свитере отвернулся от окна, поставил на стол стакан с чаем и протянул широченную ладонь:

  - Привет, Слава! Тебя как пропустили?

  - Примелькался, наверное, - усмехнулся я, пожав руку. - Всё готово?

  - Даже чая не попьёшь? - удивился брат.

  Я досадливо поморщился.

  - Слушай, товар скоропортящийся подкинули, надо домой везти. Заходи как-нибудь, пива лучше выпьем.

  Климов кивнул:

  - Зайду, - и вытащил из-под стола матерчатый мешок со сделанной чёрным маркером надписью "Солод" на боку. - Забирай.

  Я поднял с пола тяжеленный пакет, взвалил его на плечо и зашагал на выход.

  - Что по деньгам? - окликнул меня Клим.

  - Заходи, решим.

  С мешком к Платону я возвращаться не стал и для начала оттащил его в УАЗ. Закинул в кабину и поспешил обратно. Морозный воздух обжёг неприятным холодом, пришлось даже накинуть капюшон.

  Затем я быстро пробежался по продуктовым рядам, набил продуктами для бара пару сумок и, позвав за собой кондуктора, направился на выход.

  - У тебя всё спокойно? - спросил, отпирая УАЗ.

  - Да, а почему спрашиваешь? - удивился Серега Платонов.

  - Не люблю, когда планы меняются.

  - Всё путём. Всё идёт по плану.

  Я уселся за руль, переставил коробки на пассажирское сиденье и попросил:

  - Не затягивай с этим.

  - Не сомневайся, - кивнул Платон, захлопнул дверцу и отсалютовал мне открытой ладонью.

  Я кивнул в ответ, завёл двигатель и поехал домой. По дороге то и дело посматривал в зеркала заднего вида и хоть слежки за собой не заметил, сердце было не на месте. Поэтому из кабины перед воротами выбрался с "Шершнем" наизготовку. Но нет - никого.

  Тогда запер дверцу - блин, у меня в машине товара на пару тысяч золотом! - и принялся возиться с воротами. Распахнул створки, вернулся к автомобилю и поспешно загнал его во двор. Столь же быстро закрыл ворота, схватил ящик с медикаментами и обувную коробку Платона и прошёл в бар через заднюю дверь.

  Все столы оказались заняты, но я всё же кинул ключи от машины Ивану и попросил:

  - Ваня! Как освободишься, выгрузи продукты. - А сам с коробками отправился в подвал.

  К этому времени огонь под чаном уже погас, сусло через охлаждающую систему перекачали в баки для брожения, сильно пахло замоченным солодом и хмелем. Я запер за собой дверь, потом надавил на один из кирпичей и навалился на стеллаж. Тот мягко подался и сдвинулся в сторону, освобождая проход в небольшую комнатушку с механическим прессом, парой ванн и бутылями с химическими реагентами.

  Я убрал коробки на пол и вернул стеллаж на место.

  Иметь собственную пивоварню - это замечательно, но никогда не следует забывать о дополнительном приработке. Правда иной раз дополнительный источник дохода может стать основным.

  Тут я вспомнил о полученном от Климова мешке, выругался и побежал наверх.

  - Вань, дай ключи, - попросил помощника.

  - Нормально, сам продукты унесу.

  - Да мне там забрать надо, - махнул я рукой, схватил ключи и выскочил на улицу.

  Никакие лиходеи за это время на мою собственность не покусились, мешок оказался на месте. Я взвалил его на плечо, прихватил оставленный на пассажирском сиденье жезл "свинцовых ос" и вернулся в бар.

  - Ещё солод? - удивился Грачев.

  - Несоложонки взял, - пояснил я, кинув ему ключи.

  Мешок отнёс вниз и уложил у стены, а сверху для надёжности накрыл одним из пакетов, лежавших там до того. Конспирация.

  После этого со спокойной душой вернулся в бар и встал за стойку. Обеденное время уже закончилось, только за одним столиком пил пиво заместитель заведующего арсеналом Леонид Смирнов.

  - Вань, ты иди продукты пока разбери, - предложил я помощнику и убрал "Шершень" под стойку к его брату-близнецу, имевшему только одно весьма существенное отличие - вместо банки с шарами у него был баллон сжатого воздуха.

  Грачев взял ключи и отправился разгружать УАЗ; я повернулся к вставшему из-за стола Смирному.

  - Ещё пива?

  - Да, Слава, налей светлого, будь любезен.

  Я открыл кран и принялся качать помпу, наполняя бокал. Пены почти не было, но люди приходили ко мне пить пиво, а не любоваться пузырьками. Что же до недостатка газов, так вкусы у всех разные, для кого-то пиво без азота - это и не пиво вовсе, а кто-то натуральный продукт предпочитает.

  Впрочем, предпочитать люди могли что угодно, особого выбора у них в любом случае не было. Помимо пивоварни в Ключах местных конкурентов у меня не имелось, торговцы же связываться с пивом не любили и везли водку. А в последнее время так и вовсе спирт, который разбавляли до нужной кондиции уже на месте.

  Я принёс Смирнову его пиво, забрал пустой бокал и спросил:

  - Что-то ещё?

  Лысоватый невзрачный дядька в заляпанном масляными пятнами камуфляже покачал головой и полез в карман за кошельком.

  - Остаток на мой счёт запиши, - попросил он, выкладывая на стол золотую пятирублёвку царской ещё чеканки.

  Я забрал монетку, кинул её в кассу и сделал отметку об остатке в гроссбухе. К постоянным клиентам мы относились со всем почтением, а Смирнов мало того, что был завсегдатаем, так ещё периодически вёл дела с Николаем Гордеевым. Нужный человек.

  Заглянул Иван, спросил:

  - Дядь Слав, может, пока чан почистить?

  - Иди, - разрешил я, а сам, пользуясь отсутствием клиентов, заглянул на кухню и попросил повариху сварить порцию пельменей. С самого утра маковой росинки во рту не было.

  Смирнов вскоре допил пиво и ушёл, за окном рыкнул и постепенно затих двигатель его рыдвана. Бар опустел.

  Всё, у меня обеденный перерыв. До вечера вряд ли кто зайдёт, если только заказ забрать.

  Я задумался, не выпить ли пива, но вместо этого достал термос и налил чая. Тётя Маша принесла тарелку с пельменями и пару ломтей свежего хлеба, как раз и перекусил. Потом подошёл к окну, взглянул через изморось на улицу и поёжился.

  На душе было неспокойно.

  Всякому посреднику прекрасно известно, что не стоит держать у себя "горячий" товар, и Платон с неожиданным изменением планов изрядно спутал мне карты. Это напрягало.

  Я взял оставленные Иваном на стойке ключи от машины, снял с вешалки куртку и заглянул на кухню:

  - Мария, покараулите, пока Ваня в подвале возится? Мне по делам отъехать надо.

  - Конечно, конечно! - согласилась помочь хлопотавшая у плиты тётенька лет пятидесяти. - Не беспокойся, Слава.

  Я накинул на голову капюшон, вышел на улицу, но сразу вернулся и прихватил из-под стойки "Шершень". Потом завёл не успевший остыть УАЗ и покатил в банк.

  На этот раз на Красном проспекте повернул налево; за домами вспыхнули лучами заходящего солнца далёкие купола церкви и окна "Тополей", сверкнул огнями и почти сразу остался позади аляповатый фасад клуба "Ширли-Муры".

  На следующем перекрёстке я сбросил скорость до минимума, но и так автомобиль протащило по слегка присыпанной снежком ледяной корке, и выстроившиеся к колонке с питьевой водой люди с канистрами и флягами в тележках проводили меня неодобрительными взглядами.

  Дальше по правую руку возникло пустое пространство площади Павших с бетонным монументом посередине, по левую - запестрели на стенах разделённых на конторы и офисы пятиэтажек объявления и броские вывески. "Ловец удачи", "Крупы", "Сауны Тимура", "Лунные травы", "Амулеты и талисманы", "Стоматология "Белый клык", "ЧОП "Шестерня".

  Время от времени меж пятиэтажек и во дворах мелькали двухэтажные особняки, а потом я оставил позади небольшой блошиный рынок, пересек Кривую и поехал вдоль ограды "Морга" - элитного доходного дома. Здание ещё дореволюционной постройки казалось слегка смазанным из-за накрывавшей его магической защиты.

  Не доезжая до Торгового угла, я припарковал УАЗ перед пятиэтажкой с вывеской "Центральный городской банк"; перед входом стоял рекламный щит: "Сейфовые ячейки, векселя, депозиты".

  Заперев кабину, я прошёл в банк и депонировал в кассе накопившиеся за неделю чеки. Потом заглянул в кабинет к управляющему и выразил желание получить доступ к своей ячейке.

  - Господин Хмелев! - расплылся в улыбке банкир. - Одну минуту!

  Он вызвал служащего, и тот повёл меня в подвал.

  - Так и не получили удостоверение личности нового образца? - спросил внизу дежурный колдун.

  - Нет.

  Гимназист покачал головой, провёл вдоль меня жезлом с шаром из горного хрусталя в навершии и посторонился от перегородившей проход решётки.

  Тогда я приложил ладонь к магическому сканеру, и сразу загорелся зелёный огонёк, щёлкнул замок.

  - А как же машину водите? - удивился банковский служащий, распахивая решётку.

  - Без прав, - с печальным вздохом поведал я, проходя в хранилище.

  На дверце моей сейфовой ячейки мигал зелёный огонёк; прежде чем замок вновь оказался заблокирован, я вставил в него ключ и приложил к стальному кругляшу большой палец свободной руки. Считавшая ауру и отпечаток система колдовской защиты позволила отпереть замок; я вытащил из ящика стальную коробку и унёс её в соседнее помещение. По протоколу безопасности банковские служащие не оставляли клиентов в хранилище без присмотра и правильно делали. Мне вовсе не хотелось лишиться своего имущества по милости сумевшего обмануть охранное заклинание ловкача.

  Оставшись в одиночестве, я отпер железный ящик и откинул его крышку. Ничего особо ценного внутри не хранилось - немного наличных на чёрный день, три разряженных амулета, общероссийский паспорт, да картонная коробка с парой металлических штампов - и всё же ежемесячная арендная плата вовсе не была пустой тратой денег. На охрану некоторых вещей проще потратиться, нежели восстанавливать их в случае утраты.

  Сунув картонную коробку со штампами в карман куртки, я захлопнул крышку, вернул стальной ящик в ячейку и запер её на ключ.

  Банковский служащий уточнил:

  - Вы закончили? - дождался утвердительного ответа и повёл меня наверх по лестнице, бетонные стены которой покрывала непонятная и очень сложная роспись.

  Понятия не имею, какие именно заклинания вложили в светящиеся символы гимназисты. Никаких способностей к колдовству в своё время у меня не обнаружилось ни малейших, и, если начистоту, я этому был только рад. Колдуны и маги, ведьмы и чародеи обладали множеством недоступных обычному человеку способностей, да только одно немаловажное обстоятельство сводило все их преимущества на нет: вернуться в нормальный мир им было не суждено. Они этого не могли, а я пусть и чисто теоретически, но всё же мог, и потому посматривал на всю эту колдовскую братию несколько даже свысока. Свобода выбора - великая вещь.

  Наверху я распрощался с банковским служащим и вышел на крыльцо. Встал на у машины, покрутил в руке кольцо с ключами, оглядел улицу. Не заметил ничего подозрительного, отпер кабину и быстро забрался внутрь.

  Под вечер с неба посыпал лёгонький снежок, снежинки падали на тёплое стекло и тут же таяли, покрывая его мелкими капельками воды. Я завёл двигатель и под размеренное шуршание дворников поехал домой.

  

  Людей к этому времени в баре прибавилось, было занято два стола, а кто-то из молодых устроился за стойкой и болтал с Грачевым.

  - Вань, буду перловку жарить, меня не беспокой, - предупредил я.

  - Так завтра же собирались? - удивился помощник.

  - Планы изменились, - вздохнул я и спустился в подвал. Запер за собой дверь, достал из кармана картонную коробку, куртку кинул на стул.

  Жарить перловку, которую использовал при варке стаутов вместо жжёного ячменя, я и в самом деле собирался лишь завтра, собирался, но передумал - слишком уж неспокойно стало на душе после разговора с Платоном. С лекарствами ничего поделать сейчас было нельзя - даже в банк из-за колдовской проверки на входе не отнести, - но оставалась ещё полученная у кондуктора коробка. Чем раньше избавлюсь от её содержимого, тем лучше.

  Впрочем, избавлюсь - это не то слово. Совсем не то.

  Я разжег огонь, достал из кармана штанов выкидной нож Microtech Halo и выщелкнул длинный клинок. Тоже привет из прошлого; здесь подобные игрушки не в чести, здесь всё гораздо брутальней.

  Вспоров пакет с перловкой, я рассыпал её по противню и сунул железный лист в печь. После этого включил вытяжку и сдвинул стеллаж, освобождая проход в потайную комнатушку. Кинул коробку со штампами на пресс, проверил реактивы. Всё оказалось на месте.

  Понемногу в подвале начал распространяться запах палёной перловки, я нацепил на лицо маску промышленного респиратора с хитрыми алхимическими фильтрами и вскрыл полученную от Платона коробку. Внутри оказались серые бруски металлического сплава. Свинец, сурьма и кое-что ещё. Кое-что, да...

  Бруски легко уместились в одной из ванночек, после этого я взял бутыль с наклейкой "HNO3 - 30%" и залил металл тридцатипроцентным раствором азотной кислоты. Вытяжка с парами не справлялась и, хоть фильтры моего респиратора улавливали оксиды азота, я в комнатушке оставаться не стал и вышел в подвал. Заодно и перловку переворошил.

  Дым с противня так и валил, запах гари легко перекрывал вонь химических реактивов. Когда сплав свинца и сурьмы полностью растворился, я начал медленно и осторожно доливать в ванночку соляную кислоту. Дождался выпадения осадка, и зажёг газовую горелку. До кипения раствор доводить не требовалось, просто выдержал его так какое-то время, а потом слил во вторую ванночку. Промыл осадок дистиллированной водой и вновь запалил горелку.

  Цинковые коробки из-под патронов были нарублены и ошкурены заранее, поэтому особых приготовлений не понадобилось, просто брал пластинки металла и кидал их в ванночку. После завершения химической реакции даже не стал пытаться выбрать остатки цинка пинцетом, просто слил воду и добавил соляной кислоты. Дождался, пока прекратится выделение пузырьков, на несколько раз промыл остававшийся в ванночке серый порошок дистиллированной водой и лопаткой переложил его в пластиковую банку.

  Поставил на весы - без учёта тары оказалось триста двадцать граммов чистого продукта.

  Продукта? Да нет, - серебра.

  Триста двадцать грамм серебра.

  Немного? В обычном мире - не особо, в Приграничье - совсем даже наоборот.

  Триста двадцать грамм - это на местные деньги семнадцать рублей семьдесят восемь копеек серебром или же семьсот одиннадцать рублей двадцать две копейки золотом. Семьсот одиннадцать рублей золотом буквально из воздуха; себестоимость восстановления благородного металла из сплава и его закупочная стоимость в обычном мире по сравнению с прибылью от реализации могли просто не приниматься в расчёт.

  В Форте средняя заработная плата составляла хорошо если полсотни, а тут полторы тысячи в месяц на двоих. Неплохо? Я бы сказал - очень даже хорошо. Но небезопасно.

  Дело было вовсе не в возможных осложнениях при работе с кислотами, опасной была сама схема. Серебро в Приграничье традиционно стоило дороже золота, за сто грамм серебра давали сто семьдесят пять грамм золота. Но с той стороны целенаправленно серебро не везли, несмотря даже на то, что помимо всего прочего оно входило в состав большинства алхимических и чародейских расходных материалов. По словам Платона, если взять с собой слишком много серебра, окно просто схлопнется, поэтому наученные горьким опытом кондукторы предпочитали не рисковать.

  Платон был исключением. Но он вёз не чистое серебро, а серебро в сплаве с сурьмой и свинцом и, благодаря своему ноу-хау, вёз гораздо больше, чем полагалось возможным. Он вёз - я восстанавливал.

  Деньги делили пополам, ведь мало было восстановить серебро - требовалось запустить его в оборот. Ты можешь без проблем сбыть слиток серебра раз или два, если не станешь жадничать, сможешь понемногу приторговать полгода или даже год, но рано или поздно кто-нибудь внимательный задаст резонный вопрос: "откуда, брат?". И хоть не будет раскалённых утюгов или паяльников, ответить придётся и придётся ответить правду. И тогда в лучшем случае ты продолжишь работать на дядю за малую копеечку, а скорее всего - оттаешь весной в каком-нибудь грязном сугробе. Серебро - это серьёзно.

  Именно поэтому я им не торговал. Я переплавлял порошок в слитки и чеканил серебряные трёхрублёвки - те самые "Соболя". Ничего особо сложного в этом не было, вся моя ценность для Платона заключалась в том, что у меня были штампы, а у него их не было.

  В очередной раз переворошив перловку на противне, я переставил газовую горелку под тигель и достал из картонной коробки штампы, намереваясь установить их в пресс, но прежде чем успел это сделать, в дверь постучали.

  - Дядя Слава! - прокричал Иван Грачев. - Из госпиталя звонят!

  Я оттянул с лица респиратор и раздражённо ответил:

  - Пусть на трубке висят! Сейчас поднимусь!

  Из госпиталя мог звонить только лечащий врач, поэтому я закрыл коробку с серебряным порошком герметичной крышкой, погасил горелку и вернул на место стеллаж, закрыв проход в потайной закуток. Затем снял с огня противень, выключил вытяжку и уже без респиратора выбежал из задымлённого помещения. Запирать подвал на это раз не стал.

  Когда поднялся в бар, Иван разносил пиво, снятая трубка лежала на стойке рядом с телефонным аппаратом. Поднял её и осторожно произнёс:

  - Алло?

  - Слава? - послышался женский голос. - Я через час заканчиваю, встретишь меня?

  - Разумеется, Ирина Сергеевна, - улыбнулся я. - Сходим куда-нибудь?

  - Домой, - отрезала девушка. - Приготовлю что-нибудь на ужин, а потом завалимся спать! На работу с утра.

  - Решено. - Я взглянул на часы и объявил: - Через час у тебя.

  - Буду ждать.

  Раздались короткие гудки, я подозвал Ивана и предупредил:

  - Бар сегодня на тебе. Завтра можешь прийти попозже. Хорошо?

  - Не вопрос.

  Я хлопнул здоровяка по плечу и поднялся на второй этаж. Отпер дверь, неким наитием уловил призрачное давление и проговорил кодовую фразу. Защитное заклинание отключилось, тогда уже прошёл в свои апартаменты. Комната, спальня, закуток бывшей ванной.

  Ещё две комнаты выходили окнами на другую сторону; их я не использовал, оставив на случай, если вдруг решится переехать Ирина. Но та снимала квартиру прямо напротив городского госпиталя, где работала, и вовсе не горела желанием менять место жительства. Да я и не настаивал, ведь в этом случае пришлось бы возить её на работу. От прогулок по заброшенному району иной раз становилось не по себе даже мне.

  Пройдя в комнату, я бросил на диван пропахшую дымом фланелевую рубаху, достал из платяного шкафа точно такую же только чистую и поднял лакированную крышку массивной радиолы. От старинного аппарата остались только стенки, внутри стояли бутылки.

  Взял одну с пробкой, залитой синим сургучом, налил в широкий бокал двадцать грамм арманьяка "Делор Экс-О", постоял перед затянутым инеем окном, выпил. По телу немедленно разошлось приятное тепло.

  Оставлять недоделанной работу не хотелось, но, честно говоря, я был рад поводу выбраться из дома и хоть немного развеяться. Устал. Да и голова разболелась, несмотря на респиратор.

  Сунув в карман штанов коробок с последним набором из семи пилюль, я прицепил на пояс телескопическую дубинку, усиленную кое-какими хитрыми, пусть и не летальными заклинаниями. Помимо неё прихватил с собой массивный электрический фонарь со стальной ударной кромкой и парой чрезвычайно полезных заклинаний: "Ультрафиолетом" и "Сверхновой". Первое поражало чувствительных к солнечному свету тварей, второе в несколько секунд сжигало диод, ослепляя яркой вспышкой противника. Паранойя? Да нет, жизнь такая.

  Я спустился в бар, незаметно передал Ивану "Шершень", предупредил его:

  - Всё ушёл, - и направился на выход, попутно здороваясь с завсегдатаями. На выходе натянул на голову вязаную лыжную шапочку, накинул поверх неё капюшон и решительно шагнул в сумрак зимнего вечера.

  Середина декабря, солнце ненадолго поднимается над горизонтом и сразу валится обратно, но на улицах светло. Нет, действительно - светло. И фонари у контор и магазинов горят, и снег свою роль играет.

  Зима - тёмное время года? Возможно в тех благодатных местах, где даже в декабре не устанавливается снежный покров - это и так, а у нас круглые сутки светло. По крайней мере, незамеченным из темноты никто не выскочит, если сам по развалинам шастать не станешь.

  Я и не стал. В обход нашего особняка вышел на протоптанную вдоль Красного проспекта дорожку, натянул тёплые вязаные перчатки, с внутренней стороны обшитые замшей, и зашагал к госпиталю.

  К вечеру заметно похолодало, дыхание вырывалось клубами белого пара, злой морозец прихватывал ноздри. Но людей на улицах хватало. По-прежнему стояла длинная очередь у колонки с питьевой водой, толпились на блошином рынке припозднившиеся покупатели, расходились от офисных пятиэтажек обитатели тамошних контор. Дружинников так же хватало. Пока шёл, заметил пару автомобилей характерной сине-белой расцветки и три пеших патруля.

  Моя Дружина меня бережёт? Хм... можно и так сказать.

  Дойдя до узенькой дороги, уходящей к Западным воротам, я свернул с Красного проспекта и направился к темневшей вдалеке громаде штаб-квартиры Лиги. Обнесённый высоким забором комплекс зданий бывшей женской тюрьмы заставлял нервно ёжиться, приближаться к окружавшему его пустырю не хотелось. Впрочем, этого сейчас и не требовалось.

  Когда проходил мимо зала игровых автоматов "Captain F." - подвыпившая компания на крыльце притихла, но цепляться не стала, - и я спокойно свернул во дворы. Там уже никаких тёмных подворотен не было и в помине, светили фонари, катались с залитой снежной горки дети, стоял у ворот госпиталя фургон с эмблемой отряда самообороны Лиги - нарисованным через трафарет комаром. Образцово-показательный квартал, да и только.

  В самом лечебном заведении две крепкого сложения девушки-охранника в одинаковых кустарных бронежилетах с деревянными жезлами и пистолетными кобурами на ремнях форменных брюк оглядели меня с головы до ног, не сочли достойным внимания и вернулись к прерванному разговору.

  Подходить к регистратуре я не стал, снял шапку, расстегнул куртку и уселся на скамью с обшивкой из дерматина, пестревшей многочисленными ножевыми разрезами. Только посмотрел на часы - и сразу из служебного коридора появилась светловолосая девушка лет тридцати в длинной беличьей шубе с капюшоном, тёплых сапогах и меховой шапке.

  - Ты пунктуален, - поцеловала она меня в щёку.

  - Точно не хочешь никуда сходить? - спросил я, распахнув дверь.

  - Не хочу, - подтвердила Ирина. - Пойдём ко мне! Я курицу приготовлю.

  - Пойдём.

  И мы пошли. Поужинали и занялись тем, чем обычно занимаются на свиданиях взрослые люди, не обременённые моральными обязательствами перед третьими лицами.

  Легли спать? Именно. В итоге мы действительно легли спать.

  

 

 

 

Следующая часть ->

 

Купить бумажное издание: Лабиринт, Озон

Купить и скачать электронный текст на Литрес в форматах fb2, mobi, epub, rtf, txt

Купить и скачать книгу в магазине Андрея Круза

Скачать и слушать аудиокнигу

 

 

Поводырь мёртвых

 


Купить: Лабиринт


Текст на Литрес


Купить: аудио

Купить: Author.Today

 

Павел Корнев. Ритуалист Рутинёр

 


Купить: Лабиринт


Текст на Литрес


Купить: аудио